Опера Гаэтано Доницетти «Анна Болейн»

Лирическая трагедия Г. Доницетти в двух действиях; либретто Ф. Романи по драмам М.-Ж. Шенье, А. Пеполи и И. Пиндемонти.
Первая постановка: Милан, театр «Каркано», 26 декабря 1830 года.

Действующие лица:

Генрих VIII (бас), Анна Болейн (сопрано), Джованна Сеймур (сопрано), лорд Рошфор (бас), лорд Ричард Перси (тенор), Сметон (контральто), сэр Герви (тенор).

Действие первое

Зал в Виндзорском дворце. Группа придворных проходит, беседуя вполголоса: они и жалеют Анну, жену Генриха, и насмехаются над ней, ведь король перенес свою любовь на другой предмет. Входит Анна и просит музыканта Сметона повеселить двор до прихода короля. Сметон поет романс и пробуждает в Анне забытое чувство первой любви («Come, innocente giovane»; «В невинной юности»). Фрейлина Джованна Сеймур, оставшись одна после ухода Анны, которая не дождалась короля, выражает волнение и замешательство: быть может, несчастная знает, что муж хочет покинуть ее? К Джованне присоединяется король, который уверяет ее, что пора перестать скрывать их любовь. Джованна протестует (дуэт «Anna pure amor m'offria»; «Анна свою мне любовь подарила»). Но король убеждает ее, что Анна не достойна сожалений, так как запятнала себя изменой (дуэт «Ah! qual sia cercar non oso»; «Ах, какова она, не дерзаю узнать»).

Парк Виндзорского замка. Вернувшийся из изгнания Перси встречает брата Анны Рошфора. Генрих назначил Перси встречу на охоте, и тот надеется, что с ним будет и жена («Del primier felice amore»; «Первой счастливой любви»). Генрих, собираясь на охоту, приветствует Перси и сообщает ему, что своим возвращением он обязан Анне. Лорд не может сдержать волнения и восторга при виде королевы (ансамбль «Iо sentii sulla mia mano»; «Я ощутил на руке»).

В замке близ комнат Анны Сметон рассматривает ее медальон, который носит на груди: в сердце он тайно хранит нежное чувство к госпоже («Ah! parea che per incanto»; «Ах, как будто чары»). Сметон становится незримым свидетелем встречи Анны и Перси. Перси не хочет отказаться от своей любви, тем более что Генрих забыл королеву. Вынув шпагу, он грозит убить себя, если Анна откажет ему в последней встрече. Увидев его обнаженную шпагу, Сметон выходит из укрытия и вступает с ним в бой. Анна испугана; услышав чьи-то шаги, она теряет сознание. Входит король и, увидев скрещенные шпаги, громко зовет придворных, стражу и во всеуслышание бросает Анне ужасное обвинение в измене. Сметон взывает к справедливости, он готов подтвердить невиновность королевы. С его груди падает медальон с ее изображением. Анна приходит в себя и понимает, что над ее головой и головой безвинного Сметона собралась буря: какое еще нужно доказательство адюльтера, если он носил на груди ее портрет? Анна молит мужа о пощаде, но он непоколебим. Перси считает, что Сметон действительно его соперник, Сеймур еще больше жалеет Анну, Сметон и Рошфор предпочитают смерть такому позору (секстет «In quegli sguardi impresso»; «Прочти в моих глазах»). Генрих велит арестовать Сметона, Перси, Рошфора и Анну (ансамбль «Ah! segnata e la mia sorte»; «Ах, судьба моя решена»).

Действие второе

К Анне, находящейся в заключении, приходит Джованна Сеймур, советуя ей признаться в адюльтере и, запятнав свою честь, тем купить жизнь — таков совет самого короля. Королева, еще не зная, кто ее соперница, обрушивает на фрейлину свой гнев. Сеймур признается, что она и есть ее соперница. Анна, с презрением отшатнувшись от нее, в конце концов понимает, что это новая жертва Генриха и прощает ее (дуэт «Va', infelice, е teso reca»; «Ступай, несчастная, и подумай»).

Из зала, где заседают судьи, выходит сэр Герви с последними новостями: Сметон подтвердил вину Анны, надеясь спасти ей жизнь. Генрих спешит уйти, так как стража ведет в зал суда Анну и Перси. Но Анна останавливает мужа и с достоинством просит убить ее, не выставляя на позорное судилище. Генрих осыпает ее упреками. Перси, желая защитить Анну, заявляет, что Анна принадлежит ему, потому что они с детства любили друг друга. Анна горько сожалеет, что связала свою жизнь с коварным Генрихом (терцет «Fin dall'eta piu tenera»; «С юных лет»). Король велит отвести их в зал суда.

Перси встречает в тюрьме Рошфора, осужденного на смерть только потому, что он брат Анны. Входит Герви и объявляет им о помиловании. Но Перси и Рошфор предпочитают умереть.

В тюрьме, куда заключена Анна, слышен плач служанок, королева в бреду, сердце разрывается от жалости к ней. Входит Анна, как будто погруженная в глубокую задумчивость; она вспоминает прошлое, ей кажется, что Перси ведет ее в счастливое детство (с хором «Piangete voi?.. А1 dolce guidami»; «Вы плачете?.. К счастью веди меня»). Осужденные встречаются, Сметон просит прощения у королевы. Издалека доносятся пушечные выстрелы и звон колоколов: во дворце встречают новую королеву. Анна прощает всех и умирает на руках служанок.

Театральная продукция Доницетти отмечена влиянием различных жанров, которые Франка Челла недавно выявила и подвергла удачной классификации: это мифологические жанры (пастораль, эпос), идиллия, комедия дель арте, комедия сентиментальная, историческая, комедия интриги, комедия в духе Гольдони и Мольера, сатира, драма (со счастливым концом, экзотическая, библейская, испанская, английская), сказка, большая опера. «Анна Болейн» представляет собой драму из английской жизни, как и три другие, наиболее значительные его произведения — «Мария Стюарт», «Роберт Деверо»» «Лючия ди Ламмермур», а также три менее значительные — «Розамунда Английская», «Альфред Великий», «Елизавета в замке Кенилворт».

Сюжет «Анны Болейн» довольно схож с тем, что немного лет спустя тот же Романи положит в основу оперы Беллини «Беатриче ди Тенда». В центре — благородная униженная героиня, жертва мужской жестокости, оплакиваемая своим желающим снять с себя вину мучителем, но оплакиваемая с чисто садистским удовольствием. Уже в Allegretto увертюры переливчатые модуляции на фоне зловещих, ползучих басов говорят о человеческих страданиях, которые садизм притворно игнорирует.

Опера «Анна Болейн» была написана в течение примерно месяца, на вилле Джудитты Пасты близ озера Комо. Опера имела большой успех и вскоре была поставлена и за рубежом: в Вене, Париже, Лондоне, вызвав восхищение таких людей, как Джузеппе Мадзини, который назвал ее произведением, «близким музыкальной эпопее». В последнее время накопленный после Доницетти опыт привел к естественным поправкам в оценке оперы историей и критикой. Гульельмо Барблан сомневается в подлинной функциональности либретто, хотя не может не воздать должного уровню трагизма, которого удалось достичь Доницетти в то время. Он отмечает настойчивую индивидуализацию персонажей, искусное изображение удушающей атмосферы, которая тяготит Анну, лжи и лицемерия, обставляющих падение королевы: «Доницетти до глубины пропитал оперу той гнилой, тяжелой, влажной атмосферой, неодолимый гнет которой лежит на всех событиях».

Стиль оперы — нечто вроде психологического и описательного импрессионизма, вдохновленного пребыванием на озере Комо. Это проявляется уже в открывающем первое действие хоре, в котором придворные полусочувствуют Анне, полупотешаются над ней, поскольку отношение к ней Генриха уже не то, что прежде. Анна охарактеризована классически разворачивающейся арией со структурой, кодифицированной XIX веком, которая заставляет вспомнить Верди, а для Беллини станет образцом для подражания, начиная с «Нормы», написанной годом позже: только Беллини придаст своей арии еще больше мечтательности. Оркестровая интродукция «немецкой школы» (как сказали бы старые комментаторы), напоминающая Бетховена, сопровождает выход на сцену Джованны Сеймур, мучимой сомнениями: что если Анна знает ее тайну? Появление короля дополняет эту картину, настолько опережающую свое время, что вспоминается «Макбет» Верди, не говоря уже о том, что ее мелодическому дыханию будут подражать все композиторы 30-х годов, включая Беллини. Оркестровые прелюдии, в том числе предваряющая финал первого действия, имеют бетховенские черты и близки тем полным драматического развития музыкальным решениям, которые будут характерны для опер Верди «Травиата» и «Бал-маскарад».

Вскоре происходит встреча с Перси с ее великолепным аккомпанированным речитативом и ариозными эпизодами большой силы. Собственно дуэт включает пламенные моменты, предвосхищающие чудесные порывы «Лючии ди Ламмермур». Доницетти — мастер в изображении этой лихорадочной страсти, и его многочисленные бледные подражатели останутся далеко позади, за исключением, разумеется, Беллини и Верди. Если бы он верил в себя до конца и не знал сомнений, нам, быть может, больше некого было бы во всей истории итальянского музыкального театра эпохи романтизма поставить после Россини.

Начало сцены обвинения в финале первого действия отличается подобающей высотой. Анна плачет и умоляет с патетическим чувством, в долгой завораживающе-горестной мелодии во вкусе Беллини. Ей отвечает грубый взрыв гнева короля, в следующем затем ансамбле умеренный, сдерживаемый в сознании своего положения. Здесь действие как бы напрягается и по меньшей мере дважды яростно взрывается. Трудно найти что-либо подобное — даже Беллини в опере «Беатриче ди Тенда» в аналогичной сцене впадает в преувеличение. Доницетти проявляет великолепное чувство меры, хотя ясно, до какой степени способно драматическое сопрано на потрясающие эффекты. Доницетти не пошел на то, чтобы голос Анны перекрыл неистовый звуковой поток, рассек бы его, как шпагой. Нужно было лишь восстать против бешеной ярости Генриха VIII, демонстративной, безумной и притворной. И Анна отвечает ему немногими словами: «Суди же! — Анну» («Giudici! — ad Anna») и долгое выдержанное ми переходит в кабалетту (так пела Каллас).

В дальнейшем наиболее сильные моменты сосредоточены в финальной сцене смерти. Начиная с печальной и нежной оркестровой прелюдии второго действия мы встречаемся с «самыми вдохновенными» страницами Доницетти, пишет Барблан. «В глубине лондонской тюрьмы ожидающая казни Анна Болейн находится во власти видений и грез... Игра света и тени оживляет эту трогательную, волнующую сцену; психологический анализ проникает в самую глубину потрясенной души»; перед нами один из самых долгих и необычных ариозных речитативов с сопровождением в истории оперы. Когда вспоминаешь, что он написан до «Нормы», этого довольно, чтобы стало ясно, куда ведет путеводная звезда Доницетти.

Горестный хор подхватывает и развивает тему, прозвучавшую в оркестровой прелюдии к финальной сцене. Королева вспоминает прошлое (свою свадьбу, как в «Лючии»), из тьмы памяти возникает Перси и зовет Анну в прекрасные дни их юности и любви («К счастью веди меня»). Оркестр выражает надежду сперва в мажоре, потом в миноре, словно являет два лика одного и того же видения, один, обращенный к прошлому, другой — к ужасному настоящему. От рисунка флейты (во вкусе Беллини) с пульсирующим сопровождением до бурных вторжений всего оркестра — все обрисовывает судьбу Анны. Красота бельканто словно увенчивает венком цветов ее воспоминания: стиль, кажется, поворачивает время вспять, к Россини, XVIII веку, он возвращается к миру утраченному, сметенному неистовым порывом романтической драмы.

Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)