Первая постановка: Милан, театр «Ла Скала», 31 мая 1817 года.
Действующие лица:
Фабрицио Винградито (бас), Лючия (меццо-сопрано), Джанетто Винградито (тенор), Нинетта Виллабелла (сопрано), Фернандо Виллабелла (бас), Готтардо, подеста (бас), Пиппо (контральто), Исаак (тенор), священник (бас), чиновник Грегорио, жандармы, крестьяне и крестьянки, родственники Фабрицио, сорока.Действие происходит в большом селении недалеко от Парижа.
Действие первое
Двор дома богатого фермера Фабрицио. Видна открытая клетка с сорокой. Готовится праздничный пир по случаю возвращения сына хозяина Джанетто из армии («Oh che giorno fortunato!»; «О, счастливый день»). Нинетта счастлива, что скоро увидит своего возлюбленного и отца, тоже служившего в армии («Di piacer mi balza il cor»; «От радости сердце бьется»). Торговец Исаак предлагает свой товар («Stringhe е ferri da calzette»; «Шнурки и набойки»). Войдя во двор, Джанетто обнимает Нинетту и объясняется ей в любви («Vieni fra queste braccia»; «Приди в мои объятия»). Начинается пир; затем все расходятся, кроме Нинетты.Незаметно появляется ее отец Фернандо. Нинетта бросается ему на шею, но Фернандо не хочет, чтобы его видели. За провинность он приговорен к смерти («Ascolta е trema»; «Слушай и трепещи»). Входит подеста (сельский управляющий) Готтардо и объявляет Нинетте о своей любви («II mio piano e preparato»; «Мой план готов»). В это время слуга приносит ему приказ войскового командования. Фернандо передает Нинетте серебряную ложку с просьбой продать ее и вырученные деньги спрятать в дупле каштана. Готтардо, который не может прочитать приказ без очков, просит об этом Нинетту, и та изменяет имя разыскиваемого дезертира (то есть Фернандо) и его приметы. Когда управляющий и Фернандо уходят, сорока хватает со стола одну из серебряных ложек и улетает.
Комната в доме Фабрицио. Нинетта продала ложку и собирается в лес, но Джанетто пытается ее удержать. Появляются Готтардо и судейский исполнитель Грегорио. Жена Фабрицио Лючия замечает пропажу ложки, и управляющий рад начать судебное дело (если виновный — слуга, его по закону ждет смертная казнь). Сорока выкрикивает имя Нинетты. Обвиненная в воровстве, девушка плачет и, вынув из кармана платок, роняет на пол вырученные деньги. Исаак подтверждает, что купил у Нинетты ложку, которую он уже продал: на ней были инициалы Ф и В, что соответствует инициалам хозяина дома (а на самом деле означает принадлежность ложки отцу Нинетты, Фернандо Виллабелле) (секстет «Mi sento opprimere»; «Я погибла»). Девушку отводят в тюрьму.
Действие второе
В тюрьме к Нинетте приходит Джанетто, уверенный в ее невиновности и не понимающий, почему она не оправдывается (дуэт «No che la morte istessa... О cielo rendimi»; «Не смерть сама... О небо, верни мне»). Нинетта идет на суд (хор «Radunato e il gran consesso»; «Собрался большой совет»). Она просит слугу Пиппо одолжить ей денег и отнести их в условленное место. Девушка дарит ему крестик («Е ben per mia memoria»; «На память обо мне»). Узнав о случившемся («Eterni Dei, che sento!»; «Силы небесные, что я слышу»), Фернандо бежит в суд, но приговор уже вынесен, и сам он тоже оказывается в тюрьме как дезертир (квинтет «Che abisso di репе!»; «Какая бездна муки!»).Сельская площадь. Сорока, слетев с колокольни, крадет у Пиппо монету. Жандармы ведут Нинетту на казнь («Deh tu reggi in tal momento»; «Помоги мне, боже»). Пиппо лезет на колокольню и находит в гнезде сороки свою монету и украденную ложку. Все проясняется. Солдаты салютуют в воздух. Фернандо тоже помилован («Ессо cessato il vento»; «Утихла буря»). Сила Россини прежде всего в ритме. Как он сам утверждал, ритм лучше всего передает сущность музыки для театра. Эта музыка, говорил Россини, определяет «нравственную атмосферу, в которой действуют персонажи драмы. Она изображает преследующую их судьбу, воодушевляющую их надежду, окружающее их веселье, ожидающие их счастье или горе, и все это составляет мир смутный, но столь привлекательный и волнующий, что ни жесты, ни слова не могут выразить». Никакое иное средство, кроме ритма, не может так заполнить сценическое пространство, привести в движение составные части драмы. «Звуки служат выразительности лишь постольку, поскольку являются элементами, из которых состоит ритм»,— говорил композитор другу Антонио Дзанолини. И все слушатели сумели оценить то, как пользуется ритмом пезарский гений, поскольку знают его комический репертуар, брызжущий бешеным весельем. Но это касается не только его комического репертуара. И в «Сороке-воровке», где столь специфическим образом смешаны сказка и роман, ритм, подобный биению человеческого сердца, толкает действие вперед, направляя его к веселому, оптимистическому концу. Это, впрочем, не мешает тому, чтобы у Россини появился драматизм, патетика. Он не забывает подчеркнуть в образах главной героини, Нинетты, и ее отца Фернандо трепетные, глубоко человечные черты, предвосхищающие романтизм и реализм итальянской школы. Партитура остается труднейшей как для певцов, так и для инструменталистов, в ней сочетаются возвышенность и простодушие, волнение и ирония, суровость и безудержность (к счастью, Россини никогда не бывает прост). Если опера была забыта, то долго помнилась ее «наполеоновская», гигантская увертюра, вступлением к которой служит барабанный бой, произведший сенсацию на премьере в «Ла Скала», не избежавшей большого количества критических отзывов. Не менее горячо увертюре аплодировали в течение первых двадцати семи представлений.
Забвение оперы в XX веке кажется нам совершенно незаслуженным. В 1927 году Джузеппе Радичотти, один из первых скрупулезных исследователей творчества Россини, писал весьма обоснованно: «Мне кажется, что эта опера, как по высоте вдохновения и драматической силе, так и по совершенству формы, является одной из лучших опер автора и знаменует прогресс в том, что касается фактуры ансамблей, гармонии и инструментовки. Будучи по существу реалистической драмой, опера от простой сельской комедии в первом действии поднимается, особенно во втором действии, до подлинной трагедии и завершается, обретя свой изначальный характер». Единственными недостатками, по мнению Радичотти, являются «стремление к эффектности и к соблюдению некоторых традиционных форм», которые порой нарушают «совершенное эстетическое впечатление».
Это означает, что музыка «Сороки-воровки» совершает определенный нажим на либретто. Кажется, что Россини озабочен тем, чтобы больше, чем требуется, проявить свое мастерство, которое должны были оценить в таком центре, как миланский театр «Ла Скала», где между 1814 и 1816 годами были поставлены четыре шедевра Моцарта: «Так поступают все женщины», «Дон-Жуан», «Свадьба Фигаро» и «Волшебная флейта». Это была первая в Италии «симфоническая волна» немецкой школы, за которой гораздо позднее и с большими результатами последует романтический симфонизм Вебера и Вагнера. Сопоставление с мастерством Моцарта, без сомнения, послужило особым стимулом для Россини, который безмерно восхищался Моцартом. Видна тщательная отделка, истинное великолепие оркестровки и целого ряда ансамблевых номеров.
Богатство выразительных средств кажется несовместимым с теми пределами, которые диктуют размеры и характер того небольшого пространства, каким является деревня. Но в конечном итоге эти средства служат для характеристики, в том числе социальной, нового поднимающегося класса (семья Винградито с их слугами), зажиточного, здорового, но и мелочно-расчетливого, идущего на смену аристократии. Опера достигает и социальной критики — это относится к образам Нинетты и ее отца, но не навязчиво, так как по- прежнему главная цель Россини — произвести впечатление, понравиться или удивить, и привести действие к счастливой развязке.
Конечно, выбор полусерьезного жанра влечет за собой некоторые изменения в природе драмы, и они, особенно во втором действии, в сценах, изображающих тюрьму, суд и шествие Нинетты на казнь (сопровождающий эту сцену марш мог бы быть написан Малером или Прокофьевым), смыкаются с областью романтизма (некоторые отмечают атмосферу «Обрученных» Мандзони), хотя нельзя забывать и неожиданных возвратов Россини к наследию XVIII века, без которого он не может обойтись. В то время как управляющий Готтардо в своем старческом исступлении (вокальные узоры его партии напоминают Гайдна) грубо набрасывается на Нинетту, отец ее своей преданностью предвосхищает образ вердиевского Риголетто. Что касается самой Нинетты, то с нею связаны различные страстные и слезные моменты, ощущение изящества и воздушности; неотделим от нее и образ жениха Джанетто (чудаковатого и бестолкового, по словам Стендаля). Конечно, Россини улыбается даже в сцене суда. Хор в ней — поистине в духе Верди, но в нем есть крупицы иронии, умеряющие грубость толпы, силу ее голосов, в дальнейшем взрывающихся в торжественном, буквально берлиозовском вокальном массиве. После приговора Россини предпочитает номер для солирующих голосов, без оркестрового сопровождения («Какая бездна муки»), квинтет в стиле мотетов и мадригалов (прерываемый стенаниями Фернандо), открывающий двери духовному жанру, к которому Россини и обращается в следующей опере.
Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)
Комментариев нет:
Отправить комментарий