Опера в трех действиях Кристофа Виллибальда Глюка на либретто (по-итальянски) Раньеро да Кальцабиджи, основанное на греческом мифе в том виде, как он изложен в одноименной трагедии Эврипида.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
АДМЕТ, царь Фессалии (тенор)
АЛЬЦЕСТА, его жена (сопрано)
ГЕРАКЛ, легендарный силач (бас)
ЭВАНДЕР, придворный (тенор)
АПОЛЛОН, бог (баритон)
ТАНАТОС, бог подземного мира (бас)
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ АПОЛЛОНА (бас)
Время действия: мифическое.
Место действия: Фессалия.
Первые исполнения: Вена, 26 декабря 1767 (по-итальянски);
Париж, 23 апреля 1776 (по-французски).
Оперы Глюка, в особенности «Орфей» и «Альцеста», в большей степени, нежели оперы любого другого композитора, получили признание как классические. Этим я хочу сказать, что это самые ранние оперы, постоянно находящиеся в репертуаре оперных театров вплоть до нашего времени. «Альцеста», например, на девять лет старше Американской революции, и она по-прежнему идет на сценах почти всех крупных оперных театров мира. В опере, должно быть, есть нечто такое, что вызывает столь сильный и непреходящий интерес. И это «нечто» действительно есть в «Альцесте»: в ней возвышенные мелодии и поразительные по красоте арии, в ней мощные и драматические хоры, к тому же их много; в ней впечатляющая оркестровка — отнюдь не «блям-блямные» аккомпанементы, подобно сопровождениям арий в старых операх. Но прежде всего — это старая, как сам мир, история, в которой драматизм коллизий и страстность музыки составляют единое целое. Сюжет оперы основан на извечной драматической теме любви — любви, которой герои верны до гроба. Этот сюжет — часть греческой мифологии, и его можно найти у Эврипида.
В тот период, когда Глюк сочинял эту оперу, он был вовлечен в беспрецедентную эстетическую войну. Он пытался очистить оперу от некоторых излишеств, которые, как он был уверен, довели итальянскую оперу до абсурда; особо он подчеркивал, что музыка должна служить развитию драматического действия, а не быть сама по себе. Его аргументы ясно изложены в знаменитом предисловии к первому изданию партитуры. Это предисловие должен прочитать каждый, кто интересуется оперой. (Кстати, на самом деле оно было написано либреттистом Кальцабиджи; Глюк его только подписал).
Опера имела огромный успех в Вене, где она была поставлена по-итальянски. Десять лет спустя для Парижа Глюк создал кардинально измененную версию — такой вариант оперы в гораздо большей степени соответствовал провозглашенным им принципам, и с тех пор опера всегда ставится в этой редакции. На сей раз опера провалилась. Глюк воспринял это философски; он писал: «Альцеста» может не понравиться, только пока она новая. Ее время еще не пришло. Через двести лет, скажу я вам, она будет нравиться...» Художник, высказавший такую уверенность, оказался прав. Я, по крайней мере, убежден, что он был прав. Предсказание это сбылось не через двести, а уже через двадцать лет.
ДЕЙСТВИЕ I
В первом действии оперы граждане города-государства Фессалии уже оплакивают своего доброго царя Адмета, который вот-вот умрет. Они молят Аполлона, чтобы он, этот бог, предпринял что-нибудь, чтобы спасти их любимого царя. Придворный Эвандер сообщает о прибытии к храму царицы Альцесты и двух ее сыновей. Она присоединяет свой голос к общей молитве (звучит чудесная ария «Grands dieux du destin» — «Бог вечный, бессмертный»). Ответ на эту мольбу звучит не сразу. Наконец после предложения жертвоприношения и исполнения величественного балета Верховный жрец возвещает решение оракула храма Аполлона. Да, говорит он, Адмету может быть спасена жизнь, но тогда кто-то должен добровольно отдать за него свою жизнь. Не находится ни одного столь преданного, и постепенно все его подданные рассеиваются из храма, оставляя Альцесту одну. Именно теперь наступает ее великий момент (и, соответственно, ее большая ария, в которой она решает принести себя в жертву ради спасения мужа («Ombre, larve, compagne di morte» — «Тени, призраки, спутники смерти»). На этой благородной ноте завершается первое действие оперы.
ДЕЙСТВИЕ II
Второе действие оперы начинается всеобщим ликованием народа по поводу того, что их любимый царь вновь воспрял, спасенный богами. Они поют и танцуют. Все радуются. Адмет вместе со всеми шлет свое благодарение богам. Однако он знает, что кто-то по условиям богов должен принести себя в жертву. Он начинает беспокоиться из-за отсутствия своей жены, царицы Альцесты. Но вот она появляется. Стараясь сделать вид, что ничего не произошло, она принимает участие в общей радости. Но, по мере того как Адмет ее расспрашивает о случившемся, ему начинает открываться правда. В конце концов Альцеста подтверждает страшное предположение Адмета: Альцеста предложила богам свою жизнь, чтобы спасти Адмета. В отчаянии Адмет устремляется к ней, поскольку не может представить себе жизни без Альцесты так же, как она — жизни без него. Но, как указывает Альцеста, решение принято: боги приняли ее жертву. Она с болью расстается с детьми («Ah, per questo gia stanco mio core» — «Ах, истомилось сердце») и отправляется в царство Гадеса (Аида), царство смерти.
ДЕЙСТВИЕ III
Сцена 1. Как и первое действие, последнее начинается со всеобщего оплакивания. Но на сей раз народ Фессалии скорбит о потере их царицы Альцесты, умершей вместо царя Адмета. Появляется новая фигура. Это Геракл, силач, который только что исполнил свой двенадцатый и последний подвиг. Старый друг этой семьи, он был глубоко потрясен, когда узнал от Эвандера о том, что случилось. Он тут же решает попытаться вернуть Альцесту из царства смерти. (Его последний подвиг, хотя Геракл достаточно скромен, чтобы козырять им, состоял в том, что он вынес из Гадеса обратно на свет пса Цербера (или Кербера). Таким образом, надо полагать, он ощущал себя вполне готовым для того нового дела, к которому чувствовал себя призванным).
Сцена 2 переносит нас к вратам Гадеса. Альцеста желает войти в них — то есть умереть. Хор из царства теней предостерегает ее — она не может войти сюда, пока не наступит ночь. Появляется Адмет, следовавший за нею к вратам Гадеса; он полон решимости войти туда вместо нее. Но Альцеста, исполненная высшего благородства, запрещает ему сделать это. Перед ними предстает бог смерти Танатос и предлагает Альцесте последний шанс отказаться от данного ею обета, остаться на земле, жить и позволить Адмету занять ее место. Альцеста остается непреклонна в своем решении.
Опускается ночь. Хор обитателей царства теней призывает Альцесту вступить в их владения. Она уже готова сделать это, как появляется отважный Геракл. Он сражается со всеми, кто населяет Аид, и в конце концов выходит из этого сражения победителем. Тогда в ход событий вмешивается сам великий бог Аполлон. Он настолько потрясен взаимной преданностью мужа и жены, а также и доблестью их друга Геракла, что провозглашает счастливый конец этой трагедии. Гераклу даровано бессмертие, Альцеста и Адмет возвращаются на землю, служа образцом для всех счастливых супругов. Врата Аида исчезают, является толпа людей, и опера завершается хором радости и полным достоинства и величия, но веселым балетом.
Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)
Премьера в Вене получила более чем благосклонный прием, хотя в целом опера кажется довольно мрачной. Очень высоко была оценена постановка, за которой Глюк лично следил с большим вниманием. В Италии «Альцеста» провалилась или была принята холодно по причине весьма посредственного исполнения. В 1774 году Глюк внес исправления в партитуру при подготовке второй редакции, которая была поставлена в 1776 году в Париже без особого успеха.
Глюк внес другие поправки и в конце того же года публика выразила большее одобрение, а опера выдержала довольно значительное количество представлений. Однако венская редакция, хотя ей и предпочитают вторую, не исчезла со сцены и даже, напротив, в наши дни вновь приобретает известность благодаря большей естественности и художественной целостности. К тому же венская «Альцеста» воскресает, во всяком случае для итальянцев, оригинальный текст Кальцабиджи, безусловно лучший по сравнению с тем, что был принят до последнего времени: перевод Анджело Дзанардини с немецкого издания 1817 года. В Италии опера достигла зенита славы в 1954 году Миланском театре «Ла Скала» благодаря исполнению Марии Каллас.
Смысл произведения, его сумрачный колорит проступает уже в увертюре, которую Глюк назвал «вступлением» (Intrada) — быть может, «потому, что она непосредственно переходит в действие», как пишет Альфред Эйнштейн, подчеркивающий значение этой страницы оперы. «Это поистине первая трагическая оперная увертюра. Три тромбона, страстная и вместе с тем очень драматичная форма придают звучанию tutti темный колорит... Эта увертюра зачинает серию знаменитых сочинений того же жанра — от увертюры к „Дон-Жуану" до „Трагической увертюры" Брамса». Следующая затем сцена оплакивания Адмета продолжает инструментальную часть и заставляет слушателя воспринимать оперу как бесконечную погребальную церемонию, лишь в финале оставляющую ложе смерти благодаря вмешательству обычного в таких случаях «Deus ex machina» (Буквально: бог из машины — лат.).
Царица Альцеста сливает свой плач с плачем толпы: ее ария без традиционного da capo придает ей силы. Затем героиня вовлекается в богатую эффектами сцену в храме: марш в соль мажоре с участием струнных и флейт, торжественная речь верховного жреца, сопровождаемая густыми аккордами контрабасов, валторн и тромбонов, антифонное пение Альцесты с хором после ее молитвы, возрастающее волнение жреца, бегство толпы, услышавшей слова оракула и героическое решение Альцесты, еще раз свободно изливающей свои чувства в нетрадиционной арии. Затем начинаются очень печальные переговоры с Аидом. Альцеста одна в устрашающей ночной тьме, полной ужасных звуков, она ласково усмиряет адских духов, напоминая Орфея, с материнской и супружеской нежностью благодарит их. Самопожертвование возвышает ее. Царицу ожидает душераздирающая сцена с Адметом, который не хочет допустить ее смерти: его песнь любви с горестными и рыдающими интонациями близка арии овдовевшего Орфея и достойна оперы конца XIX века.
Потрясенный муж уходит. Альцеста вновь остается главной героиней в просветленной сцене прощания с детьми, с брачным ложем. Но супруги еще раз встречаются в дуэте, имеющем характер взаимной исповеди. Посланцы Аида, довольно грубые, вносят позднебарочный трепет, быстро стихающий благодаря появлению Аполлона. Впрочем, это не час смерти. Кажется, что во всей этой слишком затянувшейся и красивой погребальной церемонии все слезы уже пролиты.
Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)
Комментариев нет:
Отправить комментарий