С 1920-х годов было принято выставлять Ларионова и его супругу и соратницу Наталию Гончарову вместе. Нынешняя выставка — попытка компенсировать годы годы отсутствия персонального внимания к одному из пионеров русского авангарда
Михаил Ларионов. «Прогулка в провинциальном городе». Около 1909. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Трудно поверить, но первая монографическая выставка Михаила Ларионова (1881–1964) в Москве прошла в 1980 году, если не считать однодневную персоналку художника в 1911 году в Обществе свободной эстетики. Отчасти тому виной практика, что закрепилась с 1920-х, выставлять Ларионова и его супругу и соратницу Наталию Гончарову вместе. Многим еще памятна большая ретроспектива двух звезд авангарда, устроенная в Третьяковской галерее в 1999–2000-х годах. Единственная же прижизненная ретроспектива Ларионова, уже эмигранта, прошла в парижской галерее Epoque в 1931 году. Нынешняя выставка — попытка компенсировать годы отсутствия персонального внимания к одному из пионеров русского авангарда, охватив все грани его таланта.
Ларионов стоит в ряду новаторов, перевернувших представления об искусстве своего времени, оставшись в истории как ниспровергатель авторитетов и основатель собственного «-изма». Лучизм Ларионова пусть не столь знаменит, как супрематизм Казимира Малевича, но оттого не менее оригинален.
Пока Европа восхищалась Полинезией Гогена, в России молодые художники искали свой Таити. Гончарова писала скифских каменных баб, а Ларионов нашел дальний остров в родном Тирасполе. Русские авангардисты раньше большевиков сменили власть в искусстве — вместо субтильных балерин и чопорных джентльменов во фраках туда пришли новые герои. Солдаты и трактирные Венеры, ставшие главными героями Ларионова, воспринимались, да и задумывались, как насмешка над высоким искусством. Низменная и, как тогда казалось, настоящая жизнь ворвалась в выставочные залы, совершенно намеренно превратив храм искусства в балаган. На выставке впервые собрали всех Венер Ларионова. Кацапская, цыганская, еврейская, негритянская — их прототипы украшали трактиры Херсонской и Бессарабской губерний. «Кацапская Венера» на фоне ковра с котиком сегодня выглядит и вовсе как родоначальница коврового селфи.
Почти полной предстает и «Солдатская серия» (1910-е). Солдаты Ларионова как будто сошли с городских вывесок. Впрочем, и солдаты (как, например, «Казак» из лондонской Тейт), и Венеры все же не столько из жизни, сколько персонажи городских мифов, герои баек и народного лубка, столь любимого художником.
Михаил Ларионов. «Петух» («Лучистый этюд»). 1912. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Афиша выставки Гончаровой и Ларионова в парижской галерее Sauvage. 1918. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Михаил Ларионов. «Утро в казармах». 1910. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Михаил Ларионов. «Весна. Времена года» («Новый примитив»). 1912. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Михаил Ларионов. «Зима. Времена года» («Новый примитив»). 1912. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Михаил Ларионов. «Отдыхающий солдат». 1911. Фото: Государственная Третьяковская галерея
Лихие пьяные солдаты, валяющиеся под забором, играющие на гармошках, были написаны в духе наивного искусства. Разве мог так писать выпускник Московского училища живописи, ваяния и зодчества, ученик Валентина Серова?! Ларионов одно время даже пытался выставлять свои работы «под маской», от имени неизвестного художника-любителя, некоего фельдфебеля, тем самым задолго до концептуалистов создав выдуманного художника-персонажа — не утонченного эстета с бантом на шее, но хулигана, провокатора, солдата, вполне в духе времени. Не зря и самого себя — на портрете из коллекции Петра Авена — он написал в солдатской рубахе (художник действительно участвовал в Первой мировой войне), и своего товарища Владимира Татлина на портрете из Центра Помпиду изобразил как художника-солдата.
Взлет творчества Ларионова пришелся на 1910–1915 годы. Поучаствовав в 1911 году в создании общества «Бубновый валет», он вовсе не собирался останавливаться на достигнутом. Вскоре его пути с бубнововалетовцами разошлись. По мнению Ларионова, ими двигало «мещанское желание спекулировать на зарекламировавшем себя названии». Как настоящий авангардист он изобретал что ни год, то новый стиль. После «Бубнового валета» появился «Ослиный хвост», где он показал своих Венер (1911–1912), а еще через год выставил и лучистские работы.
На выставках авангардистов, надо напомнить, было небезопасно: сплошь драки, ссоры и дуэли. В 1913 году Ларионова оштрафовали за то, что он бросался лампой и стулом в публику и даже побил известного режиссера Михаила Бонч-Томашевского. Драка была лучшим поводом стать героем хроники происшествий, что на тот момент казалось важнее, чем критическая статья в каком-нибудь эстетском издании. Ларионов, как и футуристы, полностью принимает стратегию провокации. В 1913 году, например, участвуя в съемках фильма «Драма в кабаре футуристов № 13», где футуристы танцевали футур-танго, бросая голую девушку на снег, он жонглирует апельсинами. Хеппенинги футуристов достигли пика в 1915-м, а Ларионов выставил «Портрет Гончаровой», повесив рядом настоящую косу, которая вращалась от включенного вентилятора.
Лучизм, изобретенный им в 1912 году, изначально появился из реалистичных работ. Не зря критик Николай Пунин называл его художником-реалистом. Ларионов стремился написать движение, поймать тот самый момент, когда реальность проскальзывает мимо нашего глаза, тем самым переходя от футуризма к абстракции. И если «Многоногая Венера» из Центра Помпиду еще вполне вписывается в эстетику футуризма, то «Лучистая колбаса и скумбрия» из Музея Людвига в Кельне и «Петух» из Уфы уже ближе к абстракции.
После 1915 года Ларионов много работал в театре, начав сотрудничество с балетом Сергея Дягилева. Увлечение театром было так сильно, что в Париже он даже поставил балет как хореограф. На выставке будет показана инсталляция «История балета всех времен» по макету Ларионова. Из Музея Виктории и Альберта привезут костюм шута для одноименного балета, а также эскизы костюмов и декораций — маленький фрагмент балета «Полуночное солнце».
Помимо работ из самой Третьяковской галереи, произведения Ларионова везут из Галереи Тейт и Музея Виктории и Альберта в Лондоне, Центра Помпиду в Париже, региональных российских музеев, их также предоставляют частные коллекционеры. Живопись, футуристическая книга, театральные работы, вещи эмигрантского парижского периода плюс коллекция лубков Ларионова, многочисленные архивные документы — кураторы Ирина Вакар и Евгения Илюхина собрали около 500 экспонатов. Крупный раздел выставки посвящен биографии Ларионова. В экспозицию войдут редкие фотографии, документы, в том числе паспорт художника со штампами, зарисовки на полях писем к Гончаровой, библиотека супружеской четы, а также фильм о Ларионове, снятый специально к выставке.
http://www.theartnewspaper.ru/posts/6063/
Комментариев нет:
Отправить комментарий