ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ МАЯКОВСКИЙ

(1893—1930)

Русский поэт. Реформатор поэтического языка. Оказал большое влияние на мировую поэзию XX века. Автор пьес «Мистерия Буфф» (1918), «Клоп» (1928), «Баня» (1929), поэм «Люблю» (1922), «Про это» (1923), «Хорошо!» (1927) и др. Покончил жизнь самоубийством.

Владимир Владимирович Маяковский родился 19 июля 1893 года в день рождения его отца, потому и назвали его Владимиром. Семья Маяковских жила тогда в Грузии, в селе Багдади, где отец работал лесничим. В селе жили одни грузины, только Маяковские были русскими, и в детстве Володя хорошо знал грузинский язык. Он рано полюбил книги, выучился читать в шестилетнем возрасте. Когда пришло время готовиться в гимназию, мама увезла его в Кутаиси, где учились старшие сестры, Оля и Люда. За год до того, как его должны были перевести в Кутаисское лесничество, глава семьи скоропостижно скончался от заражения крови.

Семья Маяковских осталась без средств. Пришлось продавать мебель, чтобы добыть деньги на питание. Поскольку старшая дочь Люда училась в Москве, мать решила всей семьей переехать в столицу. После многих просьб и хождений по чиновникам, удалось добиться пенсии 50 рублей в месяц. Денег не хватало, и комнаты выбирали самые дешевые, поэтому соседями Маяковских всегда были студенты. Так Володя, не по годам рослый и серьезный, втянулся в революционную деятельность. Он читал листовки, прокламации, нелегальные книги.

В 1908 году Владимир вступил в РСДРП. Затем последовала серия арестов. В тюрьме он начал писать стихи. В 1911 году поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. В 1912 году появились первые публикации его произведений.

Владимир Маяковский часто выступал на литературных вечерах. Он не мог не обратить на себя внимания: высокий, красивый, задиристый, любил споры и дискуссии с публикой.

В 1915 году Маяковский написал поэму «Облако в штанах». Это была любовная поэма, но впоследствии ее неизменно называли революционной и антибуржуазной. Первое издание поэмы было выпущено Осипом Бриком в сентябре 1915 года, и издание содержало большое количество цензурных купюр. Однако интрига поэмы «Облако в штанах» – это неразделенная любовь поэта. Героиня поэмы, Мария, обещала прийти и не пришла на свидание. Боль и гнев сводят с ума лирического героя. И эта боль, ревность, неудовлетворенное желание заставляют его проклясть и этот мир, и его порядки, и его мораль.

Владимир Маяковский был готов к любви огромной, прекрасной и невероятной, любви, далекой от пошлости и обывательщины. И вот в таком состоянии готовности и желания огромной любви он встретил Лилю Брик, женщину необыкновенную и ослепительную. «Она умела быть грустной, женственной, капризной, гордой, пустой, непостоянной, влюбленной, умной и какой угодно», – вспоминал о ней Виктор Шкловский. Она умела сводить с ума мужчин – пожалуй, это и было ее главным призванием в жизни. И именно благодаря этому призванию она сумела прожить долгую и прекрасную, – порой трудную, порой невозможную, – но всегда яркую и большей частью довольно благополучную жизнь. Она намного пережила своего трубадура, поэтического рыцаря и щедрого любовника – Владимира Маяковского.

Поэт Владимир Маяковский встретился с супругами Брик – Осипом Максимовичем и Лилей Юрьевной летом 1915 года, хотя с ним уже была знакома сестра Лилечки – Эльза. Судьба Лили и Эльзы – это особый роман. Скажем только, что детство их прошло в Москве, в семье юриста Ю. Кагана. Мать их окончила Московскую консерваторию по классу фортепиано. Обе росли прелестными, удивительными девочками, а повзрослев, проявили один и тот же бесспорный талант – талант абсолютной женственности, способной безоговорочно подчинять себе всех мужчин, встретившихся на пути.

Однако Эльза первая влюбилась в Маяковского и не побоялась привести его в дом замужней старшей сестры Лили. Впрочем, брак ее с Осипом Бриком был в ту пору не столь уж крепким, каким казался со стороны. Нежная дружба еще связывала супругов, но что касается бешенства желаний и неукротимой страсти… В этом как раз и преуспел темпераментный молодой поэт, грубовато и прямо выражавший свои чувства и буквально умирающий без женской ласки и нежности. Лиля Юрьевна вспоминала о начале романа с поэтом: «Это было нападение. Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня. Два с половиной года не было у меня спокойной минуты – буквально. Меня пугала его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Когда мы с ним познакомились, он сразу бросился бешено за мною ухаживать, а вокруг ходили мрачные мои поклонники. Я помню, он сказал: "Господи, как мне нравится, когда мучаются, ревнуют…"»

К слову сказать, ему пришлось потом и самому испытать эту мучительную ревность, уже по отношению к Лиле. Но пока… Лиля Юрьевна – единственная героиня в жизни и творчестве Маяковского. Начиная с 1915 года он посвящал ей все поэмы. А когда в 1928 году вышел первый том собрания его сочинений, посвящение гласило: Л.Ю.Б.

Трудно сейчас, спустя столько времени, разобраться в сложном любовном треугольнике Володя—Лиля—Ося. Намного пережив обоих, Лиля Юрьевна позже пыталась сгладить в своих воспоминаниях острые углы отношений: «С 1915 года мои отношения с О.М. перешли в чисто дружеские, и эта любовь не могла омрачить ни мою с ним дружбу, ни дружбу Маяковского и Брика. За три прошедших года они стали необходимы друг другу – им было по пути и в искусстве, и в политике, и во всем. Все мы решили никогда не расставаться и прожили жизнь близкими друзьями». Они жили втроем в одной квартире, вернее, вчетвером, как писал Маяковский в поэме «Хорошо!»:

Двенадцать

квадратных аршин жилья.

Четверо

в помещении —

Лиля,

Ося,

я

и собака

Щеник.

Жили как друзья? Или Лиля с Володей – как любовники, а с Осей – как друзья? Или все-таки Лиля с Осей – как с мужем, а с Володей – как с любовником? Андрей Вознесенский, разговорившись однажды с Лилей Юрьевной, услышал из ее уст признание, которое повергло его в шок. Вот что вспомнила на старости лет бывшая муза поэта: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал». Которое из воспоминаний более правдиво, судите сами. Одно бесспорно: Владимир Маяковский бешено ревновал Лилю писал об этом в поэме «Флейта-позвоночник»:

А я вместо этого до утра раннего

в ужасе, что тебя любить увели,

метался

и крики в строчки выгранивал,

уже наполовину сумасшедший ювелир.

Все революционные увещевания о свободе любви в противовес буржуазно-мещанской семье, очень модные в ту пору, на практике оборачивались человеческими трагедиями.

Владимир Владимирович сходил с ума от мысли о том, что любимая им женщина может принадлежать еще кому-либо:

Кроме любви твоей,

мне

нету солнца,

а я и не знаю, где ты и с кем.

Он писал ей это в 1916 году, в знаменитом стихотворении «Лиличка! Вместо письма». Кажется, ни один русский поэт не писал женщине такие страстные и обожающие строки, как Маяковский своей Лиле.

Да, он переживал, ревновал, устраивал сцены. А вот у супругов Бриков, судя по воспоминаниям, не возникало ссор на почве ревности. Маяковский, несомненно, нужен был Брикам в это неспокойное время. Он помогал выжить – пролетарский поэт, партиец с 1908 года, глава ЛЕФа. Ося Брик между тем, стал теоретиком ЛЕФа и теоретиком пролетарского искусства. Иначе как бы они выжили? Маяковский был «прикрытием», пролетарским знаменем в квартире мелкобуржуазных Бриков, да к тому же еще и неплохим материальным подспорьем. Ведь в письмах к Лиле Брик поэт постоянно напоминает, чтобы она зашла в то или иное издательство или газету за его гонораром, и в письмах из-за границы он спрашивает, нужны ли ей деньги и что еще купить? Впрочем, и Брики немало сделали для поэта. Лиля вдохновляла его на творчество. Ося издавал его стихи и поэмы, пропагандировал их, подводил теоретическую базу под «футуризм». Брики ввели Маяковского в круг культурной элиты того времени, но любовь Маяковского к Лиле была слишком уж всерьез, слишком громадной, слишком требовательной и… собственнической. «Володя такой скучный, – жаловалась Лиля Юрьевна. – Он даже устраивает сцены ревности». Он не мог «подать» свои чувства с той степенью легкости и изящества, которые приняты среди воспитанных и интеллигентных людей.

26 октября 1921 года Маяковский писал:

«Дорогой мой милый мой любимый мой обожаемый мой Лисик! Курьерам письма приходится сдавать распечатанными поэтому ужасно неприятно чтоб посторонние читали что-нибудь нежное. Пользуюсь Винокуровской оказией что б написать тебе настоящее письмо. Я скучаю, я тоскую по тебе – но как – я места себе не нахожу (сегодня особенно!) и думаю только о тебе. Я никуда не хожу, я слоняюсь из угла в угол, смотрю в твой пустой шкаф – целую твои карточки и твои кисячие подписи. Реву часто, реву и сейчас. Мне так – так не хочется чтоб ты меня забыла! Ничего не может быть тоскливее жизни без тебя. Не забывай меня, я тебя люблю в миллион раз больше чем все остальные взятые вместе. Мне никого не интересно видеть ни с кем не хочется говорить кроме тебя. Радостнейший день в моей жизни будет – твой приезд. Люби меня детанька. Береги себя детик отдыхай – напиши не нужно ли чего? Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую и Целую Твой 26/Х 21 г.

Если ты ничего не будешь писать О СЕБЕ я с ума сойду.

Не забывай Люби.

Шлю тебе немного на духи.

Кисит пришли сюда какие-нибудь свои вещицы (духи или что-нибудь) хочется думать каждый день что ты приедешь глядя на вещицы.

Целую. Целую Твой

ПИШИ много и подробно Твой Щенит»

(Орфография и пунктуация – В. Маяковского).

Лиля от его любви просто уставала, а он это чувствовал и униженно просил прощения за свою неуемность, но его мольбы и заклинания не могли вернуть ее любовь. В 1922 году у Лили начался новый роман, и, хотя поэт еще любил ее, ему пришлось смириться, хотя бы внешне, с ее непостоянством, и отношения стали ровнее. 1924 год был переломным в развитии их отношений. Сохранилась записка от Лили Брик к Маяковскому, в которой она заявила, что не испытывает больше прежних чувств к нему, прибавив: «Мне кажется, что и ты любишь меня много меньше и очень мучаться не будешь».

Осенью 1924 года Маяковский уехал в Париж. Прожив неделю во французской столице, Маяковский написал Брик письмо. Он по-прежнему любит Лилю и безмерно страдает. После возвращения из Америки в 1925 году отношения между ними окончательно перешли в новую фазу. «Характер наших отношений изменился», – писала Брик. Это позволило в 1926 году снова поселиться втроем, на квартире в Гендриковском переулке.

Осенью 1928 года Маяковский опять уехал в Париж. Помимо чисто литературных дел, поездка имела и другую цель. 20 октября он поехал в Ниццу, где отдыхала его русско-американская подруга Элли Джонс с дочкой, которую он признавал своей. Судя по письмам Элли Джонс, встреча в Ницце была неудачной; уже 25 октября он вернулся в Париж.

Осенью 1928 года Маяковский скучал в Париже. Эльза Триоле, сестра Лили Брик, будущая жена Луи Арагона, познакомила его с молодой русской, приехавшей в Париж в 1925 году, Татьяной Яковлевой, которая могла бы отвлечь его от мрачных мыслей, и ей это вполне удалось. Татьяна Яковлева вспоминала, что Маяковский сразу очаровал ее. А он был потрясен тем, что она знала наизусть множество его стихов. «Правда, я не очень-то верю, что Маяковский влюбился из-за стихов, – говорила позже Яковлева, – просто я была очень красивая, я привыкла, что влюбляются. Конечно же, ему было интересно говорить с русской. К тому же я очень дружила в ту пору с Арагоном, считала его лучшим поэтом времени…»

В феврале 1929 года Маяковский вернулся в Париж и пробыл во Франции шесть недель. Они много времени проводили вместе, но редко оставались наедине. У него был удивительный талант ухаживать, признавалась Татьяна позднее. Цветы, разговоры о поэзии, стояние под окнами… А вот что она писала о Маяковском своей матери: «Я видела его ежедневно и очень с ним подружилась. Если я когда-либо хорошо относилась к моим поклонникам, то это к нему, в большой доле из-за его таланта. Но еще больше из-за изумительного и буквально трогательного ко мне отношения. (…) Это первый человек, сумевший оставить в душе моей след». Художник В.И. Шухаев свидетельствовал: «Маяковский производил впечатление тихого влюбленного. Татьяна восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом».

Когда у поэта кончилась виза и надо было возвращаться в Россию, он пытался уговорить Татьяну выйти за него замуж. Она попросила дать ей время на раздумье. Поэт писал в одном из двух знаменитых стихотворений, посвященных Татьяне Яковлевой:

Я все равно

тебя

когда-нибудь возьму —

одну

или вдвоем с Парижем.

Лиле Брик эти стихи не понравились. Кое-кто считает, что по воле Бриков Маяковского не выпустили за границу, когда он собрался за Татьяной. Яковлева же вспоминает, что перед смертью Лиля Брик написала ей письмо, в котором призналась, что перебила все в доме, когда прочитала стихи Володи «Письмо Татьяне Яковлевой». Она не хотела жить с ним и любить его, но хотела всю жизнь его мучить и оставаться его единственной Музой. Трудно сейчас сказать, правда ли, что Брики были повинны в том, что Маяковский не смог выехать в Париж, чтобы жениться на Татьяне Яковлевой. Доподлинно лишь известно то, что после отъезда Маяковского за Татьяной начал ухаживать бретонский граф дю Плесси. Вся семья Яковлевой была рада этому знакомству, и она без долгих колебаний согласилась выйти за него замуж.

Узнав о помолвке Татьяны с графом из письма Эльзы Триоле, которое зачитала вслух в его присутствии Лиля Брик, Маяковский был вне себя. Много лет спустя Яковлева говорила о своих отношениях с Маяковским: «Он хорошо понимал, что для меня он не просто знаменитость. Я выросла в среде знаменитых людей. Артистов, писателей, художников. Допустим, художник Мане был гораздо известнее, чем Маяковский. Просто Маяковский мне нравился. И как мужчина, и как поэт, которого я всегда знала, понимала и любила…»

Кроме личных неприятностей, на Маяковского угнетающе действовала политическая жизнь в стране, которая крайне осложнилась в 1929 году. Страна находилась в преддверии сталинского террора.

Выставку Маяковского «20 лет работы» бойкотировали все литераторы. Постановка пьесы «Баня» подверглась резкой критике. После отъезда Бриков в квартире Маяковского неожиданно поселился некто Лев Эльберт, который оставил почти стенографическую запись последних монологов загнанного в угол поэта. Вот он гладит собаку Бульку: «Не лезь, Булечка, нельзя меня раздражать. Мужчины стали очень нервные. Вы бываете влюблены? Не бываете? Быть может – неудачно. Будут войны, будут революции, и тогда – она вас полюбит. Вы читали Чернышевского "Что делать?" Я сейчас читаю. Меня книга занимает с определенной стороны. Тогда проблема была в том, чтобы выйти из семьи, а теперь в том, чтобы войти, строить семью. Очень трудно…»

Он очень хотел построить семью. Но… «ни одна женщина не могла надеяться на то, что он разойдется с Лилей. Между тем, когда ему случалось влюбиться, а женщина из чувства самосохранения не хотела калечить своей судьбы, зная, что Маяковский разрушит ее маленькую жизнь, а на большую не возьмет с собой, то он приходил в отчаяние и бешенство. Когда же такое апогейное, беспредельное, редкое чувство ему встречалось, он от него бежал», – писала Эльза Триоле. И далее она заключает: «Вот и бросался от одной к другой – "донжуан, распятый любовью"».

Маяковский увлекся актрисой Вероникой Витольдовной Полонской, которая была замужем за Михаилом Яншиным. Когда Вероника с беспокойством спросила у возлюбленного, что скажет Лиля Юрьевна, если узнает об их связи, то услышала в ответ, что Лиля Юрьевна скажет примерно следующее: «Живешь с Норочкой… Ну что ж, одобряю». Он произнес это, подметила «Норочка», с грустью.

Даже в последний день своей жизни, за несколько минут до выстрела, поэт поставил ультиматум Полонской. Маяковский не выпускал Веронику из своей квартиры. Она объясняла ему, что должна поговорить с мужем, что опаздывает в театр на репетицию. Он не хотел ничего слушать. Он сказал, что сам пойдет в театр, объяснится с ее мужем, но ее никуда не отпустит.

Что ответила на этот ультиматум 22-летняя актриса? «Я ответила, что люблю его, буду с ним, но не могу остаться здесь сейчас… – писала в своих мемуарах Полонская. – Я по-человечески достаточно люблю и уважаю мужа и не могу поступить с ним так». Однако пообещала, что вечером непременно вернется. И не просто вернется, а переедет насовсем. Это Маяковского не устраивало. «Он продолжал настаивать на том, чтобы все было немедленно, или совсем ничего не надо».

На этом и расстались. Он поцеловал ее, попросил не беспокоиться и сунул двадцать рублей на такси – в денежных делах Маяковский был необычайно щепетилен.

Возлюбленная вышла, однако не успела дойти до парадного, как раздался выстрел. «У меня подкосились ноги, я закричала и металась по коридору: не могла заставить себя войти». Но еще не рассеялся дым – а она уже вошла. «Владимир Владимирович лежал на ковре, раскинув руки. На груди было крошечное кровавое пятнышко».

Он оставил письмо, которое начинается с выведенного крупными буквами – ВСЕМ! В третьем абзаце всего три слова: «Лиля – люби меня!»