14/04/2015
ВЕНА. Директор одного из музеев Вены требует введения временных ограничений на предъявление претензий о реституции предметов искусства, изъятых нацистами. Однако, специалисты отмечают необходимость тщательного и эффективного расследования каждого случая, а это требует немалых временных затрат.
Директор музея Альбертина (Albertina Museum) в Вене Клаус Альбрехт
Шредер (Klaus Albrecht Schröder) призывает международное сообщество
принять решение о разумных временных ограничениях на предъявление
требований о реституции. Речь может идти о 20 или 30 годах, начиная с
момента принятия решения. “Если мы не устанавливаем лимит времени,
который будет составлять около 100 лет с момента окончания Второй
мировой войны, то мы должны спросить себя, почему претензии по поводу
преступлений, совершенных во время Первой мировой войны, не должны
оставаться действительными? Почему мы не спорим больше о последствиях
франко-прусской войны (1870-1871 гг.), и почему мы не претендуем на
реституцию произведений искусства, которые были украдены во время всех
предыдущих войн?”
Шредер говорит о том, что претензии по преступлениям нацистов обрабатываются и удовлетворяются в полном объёме всеми странами, включая Австрию, которая не подписала Вашингтонских соглашений. Эти необязательные рекомендации, выпущенные в декабре 1998 года после конференции в Вашингтоне, установили стандарт практики для всех случаев реституции. Эти принципы оказали огромную помощь истцам (во многих странах срок на законное право требовать награбленное искусство уже давно истек). Австрия приняла свой закон о реституции, вдохновленная Вашингтонскими принципами, и вернула около 50 000 произведений искусства и предметов из государственных коллекций наследникам тех, кто пострадал от действий фашистов.
“Процесс реституции был справедливым и необходимым”, — продолжает Шредер, — “но, чем больше проходит времени, тем труднее становится воссоздать историю той или иной работы. Даже тщательное и длительное исследование иногда не в состоянии установить факты”. Шредер также указывает на то, что работы многих художников значительно выросли в цене со времен Второй мировой войны, и, в некоторых случаях, суммы, выплачиваемые музеями, чтобы сохранить произведения в их коллекциях, выше даже рыночной цены произведения. При этом Шредер ссылается на случай с картиной Эгона Шиле (Egon Schiele), 1912 года, за которую Музей Леопольда (Leopold Museum) в Вене заплатил 19 млн долларов. “До сих пор мы поступали неправильно, игнорируя закон об исковой давности для предметов искусства, похищенных во время Второй мировой войны. Ни на минуту не забывая о злодеяниях войны, я думаю, мы должны прийти к точке, в которой эта часть истории должна закончиться”, — заключает Клаус Альбрехт Шредер.
Однако представители австро-еврейской общины не согласны с ним. “В нашей стране дискуссия о реституции началась совсем недавно, а судебные процессы зачастую растягиваются на много лет. У нас есть огромные обязательства перед жертвами Холокоста. Вопрос о сроках не может стоять, главное — справедливое расследование, насколько это возможно”, — говорит Даниэль Шпера (Danielle Spera), директор Еврейского музея (Jewish Museum) в Вене.
Оскар Дейч (Oskar Deutsch), президент еврейской общины в Вене, соглашается с этой точкой зрения. “Систематическое изъятие активов не было частью нацистских преследований в Австрии и других странах. За исключением разграбленного искусства, жертвы Холокоста и их наследники уже не в состоянии претендовать на компенсацию конфискованного имущества. Возвращение предметов искусства остается одним из немногих способов восстановления семейной истории жертв нацизма”, — говорит он.
В то время, как некоторые государственные музеи в Вене отказываются комментировать инициативу Шредера о введении исковой давности, представители Музея Леопольда заявили: “Мы пытаемся найти справедливые решения, вдохновленные Вашингтонскими принципами, следовательно, мы не рассматриваем никаких временных ограничений для предъявления претензий и не будет делать этого и в будущем.”
ВЕНА. Директор одного из музеев Вены требует введения временных ограничений на предъявление претензий о реституции предметов искусства, изъятых нацистами. Однако, специалисты отмечают необходимость тщательного и эффективного расследования каждого случая, а это требует немалых временных затрат.
Шредер говорит о том, что претензии по преступлениям нацистов обрабатываются и удовлетворяются в полном объёме всеми странами, включая Австрию, которая не подписала Вашингтонских соглашений. Эти необязательные рекомендации, выпущенные в декабре 1998 года после конференции в Вашингтоне, установили стандарт практики для всех случаев реституции. Эти принципы оказали огромную помощь истцам (во многих странах срок на законное право требовать награбленное искусство уже давно истек). Австрия приняла свой закон о реституции, вдохновленная Вашингтонскими принципами, и вернула около 50 000 произведений искусства и предметов из государственных коллекций наследникам тех, кто пострадал от действий фашистов.
“Процесс реституции был справедливым и необходимым”, — продолжает Шредер, — “но, чем больше проходит времени, тем труднее становится воссоздать историю той или иной работы. Даже тщательное и длительное исследование иногда не в состоянии установить факты”. Шредер также указывает на то, что работы многих художников значительно выросли в цене со времен Второй мировой войны, и, в некоторых случаях, суммы, выплачиваемые музеями, чтобы сохранить произведения в их коллекциях, выше даже рыночной цены произведения. При этом Шредер ссылается на случай с картиной Эгона Шиле (Egon Schiele), 1912 года, за которую Музей Леопольда (Leopold Museum) в Вене заплатил 19 млн долларов. “До сих пор мы поступали неправильно, игнорируя закон об исковой давности для предметов искусства, похищенных во время Второй мировой войны. Ни на минуту не забывая о злодеяниях войны, я думаю, мы должны прийти к точке, в которой эта часть истории должна закончиться”, — заключает Клаус Альбрехт Шредер.
Однако представители австро-еврейской общины не согласны с ним. “В нашей стране дискуссия о реституции началась совсем недавно, а судебные процессы зачастую растягиваются на много лет. У нас есть огромные обязательства перед жертвами Холокоста. Вопрос о сроках не может стоять, главное — справедливое расследование, насколько это возможно”, — говорит Даниэль Шпера (Danielle Spera), директор Еврейского музея (Jewish Museum) в Вене.
Оскар Дейч (Oskar Deutsch), президент еврейской общины в Вене, соглашается с этой точкой зрения. “Систематическое изъятие активов не было частью нацистских преследований в Австрии и других странах. За исключением разграбленного искусства, жертвы Холокоста и их наследники уже не в состоянии претендовать на компенсацию конфискованного имущества. Возвращение предметов искусства остается одним из немногих способов восстановления семейной истории жертв нацизма”, — говорит он.
В то время, как некоторые государственные музеи в Вене отказываются комментировать инициативу Шредера о введении исковой давности, представители Музея Леопольда заявили: “Мы пытаемся найти справедливые решения, вдохновленные Вашингтонскими принципами, следовательно, мы не рассматриваем никаких временных ограничений для предъявления претензий и не будет делать этого и в будущем.”
Анна Сидорова © Gallerix.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий