Гойя как небрежный портретист

Портреты, созданные великим испанцем, впервые изучены как единое целое



Кажется, ни один сезон не обходится без очередной выставки Франсиско Гойи. По численности ретроспектив он вполне может конкурировать с Пабло Пикассо. Правда, на большинстве таких выставок, как правило, показывают какую-нибудь одну из четырех серий гравюр, позволяющих заполнить небольшую галерею за вполне скромные деньги.

Однако в этом сезоне урожай выставок Гойи особенно обилен. За последний год ретроспектив художника было три. Сначала в Музее изящных искусств в Бостоне открылась монографическая выставка под довольно неуклюжим названием «Гойя. Порядок и беспорядок». За ней последовала реконструкция одной из серий его альбомных рисунков на выставке «Гойя. Ведьмы и старухи» в Институте Курто. Третьей в этом ряду стала выставка «Гойя. Портреты», прошедшая зимой в Национальной галерее в Лондоне.

Чем объясняется неистощимый интерес к Гойе и его творчеству? Не только сложной биографией, известной по романам (самый знаменитый принадлежит перу Леона Фейхтвангера) и фильмам. Гойю часто называют первым художником-модернистом — утверждение это не является ни ошибочным, ни особо полезным. Важнее для нас то, что Гойя стал свидетелем едва ли не самого неспокойного периода в истории Испании, сумев изобразить его с невероятной проницательностью. Он жил в эпоху крушения основ старого порядка и видел, как менялась жизнь, по мере того как идеи Просвещения все глубже проникали в Испанию. Но только для того, чтобы быть в этой консервативной стране отвергнутыми.

Инстинкт самосохранения, желание добиться славы и богатства требовали от художника хранить свои общественно-политические убеждения в тайне. Гойя был одновременно и либералом (это понятие впервые возникло в качестве политического ярлыка именно в Испании тех времен), и покорным монархистом. Он был безжалостным критиком католической церкви, в особенности монашеских орденов, но, по-видимому, никогда не терял искренней веры в бога. Когда перед вторжением наполеоновской армии его друзья-либералы бежали из Мадрида, он остался в Испании, продолжая работать на французов. Художник был скуп и, несмотря на успех и достаток, крайне экономно расходовал средства, до самой смерти продолжая получать королевскую пенсию.

Говоря проще, либерализм Франсиско Гойи был тайным. Но это обстоятельство не дает оснований осуждать художника; до относительно недавнего времени лишь малое число мастеров живописи было готово заплатить мученичеством за открытое противостояние установившемуся порядку. Впрочем, кажется, это касается представителей любых, не только творческих профессий…

Портреты — наименее изученная область гения Гойи. В портретной живописи существуют естественные ограничения, связанные с первостепенной задачей узнаваемого изображения модели. Художник может лишь оживить каноническую композицию с помощью символизма или аллегории. Ну или же поместить изображаемого в характерную обстановку. По сравнению с сатирическими работами Гойи его портреты могут показаться скучными. Но выставка в Национальной галерее навсегда изменила наше представление об этой стороне творчества художника.

В общей сложности Гойя написал около 160 портретов, 70 из них были представлены на выставке. Больше всего бросается в глаза отсутствие монументального «Совета Филиппинской компании»(1815) из не самого популярного Музея Гойи во французском Кастре. Несмотря на негативную оценку Люсьена Фрейда, процитированную в каталоге, эта масштабная картина является, пожалуй, самым уверенным из всех когда-либо создававшихся ответов на «Менины» Диего Веласкеса.

Формат каталога выставки «Гойя. Портреты» необычен. Как правило, в подобные издания входят статьи разных авторов, за которыми следуют описания участвующих в выставке произведений. Этот же каталог представляет собой текст объемом 200 страниц, монографию старшего куратора Картинной галереи Далича Ксавье Брэя. И это просто великолепная монография!

Брэй пишет ярко и помещает портреты Гойи в контекст живого повествования о жизни художника и о его времени. Автор не чурается оценочных суждений, хотя лишь мимоходом пишет о том, что Гойя вообще-то был не особенно хорошим рисовальщиком. И хотя лица моделей на его полотнах изображены со всей тщательностью, руки их выписаны, как правило, номинально, а тела изображены небрежно. Проиллюстрировать эту особенность творческого почерка Гойи помогает сравнение «Портрета маркизы Санта-Крус» (1805) с воплощением неоклассицизма — «Мадам Рекамье» (1800) Жака-Луи Давида. Брэй затрагивает эту тему на странице 78, делая многозначительное замечание: «По существу, Гойя был художником-самоучкой».

Несколькими строками ниже он приводит высказывание сына Гойи Хавьера об учителях родителя: «Отец с почтением относился к Веласкесу и Рембрандту, но главным образом он смотрел на природу, которую и называл своей наставницей».

На наш взгляд, это замечание не тянет на откровение. Однако во времена Веласкеса и Рембрандта влияние их еще не ценили так, как впоследствии. Благодаря открытию музея Прадо в 1819 году Веласкеса только-только начинали признавать одним из величайших живописцев. И хотя Рембрандт куда убедительнее смотрится в роли источника графического, а не портретного творчества Гойи, именно многие из его гравюр — новаторские портреты амстердамской элиты. Что еще более важно, оба художника, на которых ориентировался Гойя, ставили под сомнение установленный итальянским Ренессансом классицистический канон, и именно это было главным предметом их творческого интереса.

А вот что совершенно не подлежит сомнению, так это факт, что выставка в Национальной галерее (первая в истории жанровая ретроспектива, посвященная портретам Гойи) — важнейший вклад в наше знание и понимание этого художника. До нее портретам великого живописца не уделялось должного внимания. Каталог экспозиции демонстрирует разнообразие изображенных Гойей типажей, а нестрогий стиль повествования приглашает в мир художника как специалистов, так и просто любителей искусства.

Xavier Bray, Juliet Wilson-Bareau, Manuela B. Mena Marques, Thomas Gayford and Allison Goudie. Goya: the Portraits. Yale University Press. 272 с. £35 (твердая обложка). 

Комментариев нет:

Отправить комментарий