Как изобретение синей краски изменило историю искусства

Чудесный, волшебный, синий — синий, королевский синий, ультрамарин: в эпоху Возрождения это были названия для наиболее ценного пигмента — лазурита, полученного из полудрагоценного минерала.

Счастливые любовники, 1760-65, Фрагонар

Добыча и переработка минерала с шестого века велась почти исключительно в Афганистане, импортированный на европейские рынки через Венецию, он стоил в золоте пятикратно своему весу. Лазурит использовали экономно, и часто его берегли для богатых покровителей, а покупать могли наиболее процветающие художники.

Посмотрите на этот роскошный натюрморт, написанный в середине 17-го века французом Paul Liegeois. На первом плане королевская синяя драпировка — художник достиг потрясающего эффекта! Тонкий слой ультрамарина лег на слой белого свинца. Когда свет проникает в тонкую голубую глазурь, белая отражает его обратно, усиливая глубокий синий тон.

Мы часто воспринимаем как должное ослепительный спектр цветов в старых картинах. Ранние шедевры Ренессанса полны драгоценных глубоких оттенков.

Вертумн и Помона (1740) Буше

Художники маньеризма, например Бронзино, использовали шокирующие сочетания цветов, лежащие за пределами натуралистического восприятия. Грандиозные художники эпохи барокко — такие, как Караваджо, подчеркивали яркие оттенки драматическими темными тенями. Они максимизировали свое визуальное воздействие, несмотря на ограниченный диапазон натуральных цветов. И всегда синий цвет был особенно ценен.

Аньоло Бронзино

Но в один прекрасный исторический момент все изменилось: в конце эпохи барокко появилась краска — прусская синяя, берлинская лазурь. Это получилось случайно, в результате «производственной ошибки».

Генрих Дисбах, производитель краски, спешил сделать партию красного пигмента. Его получали из вареных кошениль насекомых, квасцов, сульфата железа, и калийных удобрений. Но что-то не задалось и когда Дисбах пришел утром в мастерскую, он обнаружил вместо красного синее вещество глубокого оттенка. Дисбах и алхимик Диппель, с которым он работал, быстро поняли коммерческий потенциал своей «ошибки», и мгновенно наладили производство нового пигмента и его продажу художникам при прусском дворе.

Портрет графини Терезы, Кински, 1793, Мария-Луиза Виже-Элизабет-Лебрен

Теперь художники смогли смешивать гораздо более широкий спектр цветов на своих палитрах. Они экспериментировали с цветными гармониями, создавая иллюзии глубины в новых оттенках.

Прусский синий был создан в алхимической «лаборатории» в нужное время. Он резонировал распространение грандиозного научного откровения и катализировал целое новое направление в выражении чувств и восприятии мира человека.