Какими правилами руководствуются в своей работе реставраторы произведений искусства, и какими секретами они готовы поделиться с нами? Вот что рассказывают специалисты с многолетней практикой.
Реставратор Сергей Новиков:
«Исследователи доказали − от эпохи Возрождения до нас дошла только 1/8 или 1/10 часть всех работ. Не только в силу катаклизмов и потерь. Причина также в том, что огромное количество произведений создавались великими художниками для определенных событий, как декоративные работы. И после праздника или иного события они просто утилизировались. При этом все это были произведения великих мастеров. И сегодня у нас масса декоративного и случайного искусства, но стоит ли его сохранять? Перформанс, например, можно документировать. Поэтому при приемке произведений современного искусства необходимо решение расширенной комиссии − из историков, искусствоведов, реставраторов и так далее… И произведение должно приниматься в том виде, в котором можно его хранить. Специалисты из разных областей должны решать при приемке объекта, как он будет храниться и эксплуатироваться, на какой срок хранения рассчитан, будет ли вывозиться на выставки. Скажем, если небольшие фрагменты картины утрачены или осыпались, их можно реконструировать. А если полкартины осыпалось? Как узнать, что было у художника в голове, особенно, если он не классик? В этом случае вещь необходимо консервировать. Реконструировать − крайне затруднительно и не всегда необходимо. Отбор для хранения должен быть строгим: комиссия должна решить как хранить предмет, в каком виде осуществить фото − и видеофиксацию. И с современными материалами − это еще большая проблема, они требуют особой деликатности в эксплуатации.
Проблема реставрации современного искусства относится к проблеме современного искусства как такового. Почему искусство выглядит сегодня так, как выглядит и почему возникли проблемы его хранения в музеях? Во второй половине XIX века художник «вырвался», перестал зависеть от заказа, получил возможность свободного высказывания. И сегодня современные авторы нередко демонстрируют только собственные эмоции, свой взгляд, эго. Как писал исследователь Максим Кантор, если раньше композиционный центр картины (контрапункт) находился в самой картине, и автор стремился различными способами привести зрителя к центру, раскрыть детали, закончить высказывание, то современный художник располагает контрапункт перед картиной. К сожалению, за подобным пространством для домысливания часто (хотя и не всегда) скрывается непрофессионализм автора. Он не осознает, как у него получилась та или иная форма, он не имеет академической базы.
Некоторое время голландцы считали, что реставратору не нужно художественное образование, что оно может навредить произведению. И однажды такой реставратор работал над «Аллегорией искусства» Вермеера. Известно, что этот художник вводил бесцветную крахмальную связующую в краску, перекрывал слой, и в конце получалась та самая знаменитая «дымка». Реставратор не обратил внимание на этот факт, и смахнул часть слоя. Так вот, такие нюансы нужно уметь увидеть, чтобы не уничтожить, а для этого необходимо художественное образование.
Хороший реставратор − это неудавшийся художник с хорошим химическим образованием. На Западе выше уровень оборудования. Например, у нас нет камер старения с ультрафиолетом. Но в конечном итоге все решает голова реставратора, а исполняют его руки. Мастер не должен бояться реставрировать. Но есть главный принцип нашей работы: как только начинаются гипотезы, то реставрация останавливается. Нужно отложить инструмент, сесть и обсудить с коллегами и другими экспертами пути решения проблемы».
Елена Позднякова и Мария Сарабьянова из «Арзамасской академии», совместно со cпециалистами Межобластного научно-реставрационного управления и Центра имени И. Э. Грабаря записали и систематизировали главные принципы работы профессионального реставратора:
«Главная задача современной научной реставрации − приостановить разрушения, изучить и сохранить памятник, максимально продлить его жизнь и обеспечить возможность дальнейших исследований, искусствоведческих и исторических. Эти принципы были заложены еще в XIX веке, когда возникла идея о необходимости сохранения и изучения древности. Началом этого процесса можно считать поступок скульптора Кановы, который отказался восполнять утраченные фрагменты скульптуры Парфенона. Бывшая сначала частью археологии, реставрация постепенно выделилась в отдельную отрасль. Еще в XIX веке четкого разделения между реставрацией, поновлением, ремонтом и восстановлением не было. Сейчас поновление и ремонт неприемлемы в работе с памятниками, хотя коммерческая реставрация часто использует именно эти способы, чтобы улучшить вид памятника перед перепродажей или экспонированием в частной коллекции. Разницу между реставрацией и восстановлением хорошо иллюстрирует храм Христа Спасителя: хотя взорванный храм и восстанавливали с учетом прежних форм, на самом деле он выстроен заново.
Реставраторы − как врачи. Они тоже носят белые халаты и используют медицинские инструменты − скальпели, шприцы, компрессы, ватные тампоны. И главный принцип тот же: не навреди.
Памятник − это хрупкий организм с многовековыми историческими наслоениями, поэтому прежде, чем вмешиваться в его структуру, нужно убедиться в необходимости такого вмешательства. Для начала нужно поставить правильный диагноз, то есть понять причины разрушений. Поэтому так важно провести обследование и составить «историю болезни» − описать нынешнее состояние памятника, сделать лабораторные и архивные исследования. По результатам исследований проводится своего рода консилиум врачей − реставрационный совет, в котором участвуют историки, искусствоведы, музейные хранители, а также реставраторы разных профилей. Только когда программа работ утверждена советом, можно приступать к реставрации. Точнее определить состояние памятника позволяют физико-химические исследования. Рентгенограмма показывает внутреннее строение произведения, пустоты, трещины, скобы; съемка в ультрафиолетовых лучах нужна для оценки состояния поверхности − на ней видны записи, тонировки, лаки; съемка в инфракрасных лучах позволяет увидеть различные слои живописи и подготовительного рисунка.
В цикле реставрационных работ несколько этапов: сперва идет расчистка, раскрытие и укрепление, затем с помощью тонировок и восстановления утрат произведение приводят в экспозиционный вид. В течение всего цикла реставратор записывает свои действия в дневник, по которому потом составляют паспорт произведения, или отчет. Вообще, различная документация − неотъемлемая часть реставрации, так как реставратор не свободный художник, а исследователь. Научная реставрация видит в памятнике не только произведение искусства, но и исторический документ. Поэтому, даже если первоначальный авторский слой раскрывается полностью без сохранения позднейших записей, важно зафиксировать все этапы существования памятника. Это делается с помощью описания, фотосъемки и схем-картограмм. Если вы видите на иконе или картине небольшие квадратики, отличающиеся по фактуре и цвету от авторской живописи, не думайте, что реставраторы забыли расчистить кусочек: это контрольный участок, или так называемая контролька. На нем оставляют по полоске каждого позднего слоя, чтобы сохранить свидетельства разных стадий существования произведения. Иногда по окончании работ контрольки удаляют − ведь их можно просто сфотографировать.
В памятнике выделяют авторский слой − реставраторы называют его «автором» − и все последующие наслоения (поновления, записи, загрязнения). На фресках появляется копоть от свечей, высолы; на иконах темнеет олифа, на картинах − лак; извлеченный из захоронений археологический текстиль и вовсе покрыт землей; живопись бывает поражена грибком. Но дело не только в поверхностных загрязнениях. Одновременно с появлением иконописи на Руси возникла практика поновления живописи. Чтобы обновить икону, ее как бы писали заново по древнему слою, иногда соблюдая иконографию (то есть сохраняя композицию и атрибуты персонажей), но меняя стиль в соответствии с модой или представлениями о древности. Часто поверх старого образа и вовсе заново писали другого святого или другой сюжет − такая практика была вполне нормальна и воспринималась как обновление святыни. Кроме того, в реставрациях часто использовались материалы, вредящие памятнику: так, сто лет назад монументальную живопись могли покрыть воском в качестве защитного слоя, не зная, что воск создает условия для задержки влаги. Одна из основных задач реставратора − раскрыть авторскую живопись, то есть удалить позднейшие наслоения.
Но и поздняя запись представляет собой историческую ценность. Удалять ее или нет − зависит от степени сохранности эстетических качеств «автора» и поздних записей. В идеале лучше сохранить все слои, что не всегда возможно. Впрочем, иногда живопись можно расслоить и перенести на новую основу. В Спасской церкви Евфросиниевского монастыря в белорусском Полоцке почти полностью сохранившиеся росписи XII века были покрыты несколькими слоями записей, в том числе масляной живописью XIX века. Но этим записям повезло: реставраторы смогли их снять, перенеся целые композиции площадью в несколько квадратных метров на новую основу. Теперь в храме можно увидеть древние фрески, а в музее неподалеку − живопись XIX века, снятую со стен.
Красочный слой шелушится, холст рвется, произведение страдает от сырости или других экстремальных условий. Такие повреждения грозят дальнейшим разрушением, и их нужно укрепить. Для этого используют деликатные материалы, например не слишком прочные клеи. Одна из основных причин разрушений − это перепады температуры и влажности. Дерево сохраняется в воде, текстиль − в земле, но их извлечение и последующий кислородный удар могут привести к непоправимым разрушениям. Но и поместить вещь в специальную герметическую камеру не выход, так как ее нельзя будет оттуда вынуть: соприкосновение с кислородом губительно. Бывают и механические повреждения: прорывы, затеки воды, воздействие экстремальных условий, падения и т. д.
Восстановить утраченные элементы не всегда возможно, однако в некоторых случаях, например при реставрации керамики, детали удается восполнить по прямым аналогиям. Реставрация использует метод симметрии, например если утрачена одна из двух ручек вазы, или инерции − когда фрагмент можно восполнить, продлевая его контур. Бывают и более сложные способы восполнения. Керамическая статуэтка работы Елены Гуревич «Дон Кихот и Санчо Панса» из музея «Царицыно» поступила в реставрационный центр имени И. Э. Грабаря разбитая на части, без копья и хвоста лошади. Прямую аналогию потерянным фрагментам найти не удалось: статуэтка есть во многих музеях, но у всех экземпляров также отбит хвост. Через музей Конаковского фаянсового завода удалось найти мастера, который работал с формами Гуревич, и сделать форму для восполнения хвоста.
Детали, утраченные бесследно, не додумываются никогда − реставратор не станет дорисовывать узор на ткани или глаз на лике иконы. Как правило, те повреждения, где «автор» не сохранился, восполняются условно − то есть так, чтобы авторский слой и реставрацию можно было различить невооруженным глазом.
Один из самых распространенных способов такого условного восполнения, практикуемый почти во всех видах реставрации, − тонировки. Этот метод, описанный русскими реставраторами еще в середине XIX века, позволяет придать произведению целостный вид, при этом сохранив следы утрат и повреждений и избежав подделки под оригинал. Утраты покрываются полупрозрачной краской, схожей по цвету с авторской. Тонированные участки должны отличаться от авторского слоя материалами и силой тона. На иконах и фресках в утратах виден грунт − светлый левкас или штукатурка. Эти белые пятна мешают цельному восприятию, и их тонируют акварельными красками на полтона светлее окружающей живописи. Тонировке намеренно придается механический, а не живописный вид: мазок кладется по строгим правилам, ограничивающим его направление, форму и длину. Тонировать авторский слой строго запрещено. В керамике тонируют дополненные фрагменты, а в текстиле − новую основу, на которую переносят древнюю вышивку. Одежду укрепляют с помощью специально сшитой прозрачной ткани − газа. Прозрачным газом также заполняют прорехи: его тонируют в цвет окружающей ткани, и вместо дыры в материи появляется прозрачное окошко, через которое видно изнаночную сторону предмета.
К реставрационным материалам предъявляются несколько основных требований: стабильность (материал не меняет структуру и свойства под влиянием температуры или влаги, а также не подвержен биопоражениям), обратимость (при необходимости материал можно удалить, и он не будет препятствовать повторной реставрации), долговечность (материал не изменит своих свойств как минимум следующие пятьдесят лет). Новые материалы, разрабатываемые в специальных лабораториях, проверяют на эти свойства в камерах старения. Нередко по заданию мастерской материал разрабатывается с учетом нужд конкретного памятника. Синтетические материалы производятся специально в лабораториях и на предприятиях. Впрочем, есть очень простые и действенные составы, которые можно приготовить дома. Например, желтковая эмульсия, укрепляющая красочный слой фресок, делается из яичного желтка, воды и спирта. Иногда материал, использовавшийся поколениями заслуженных реставраторов, запрещают. Так, в некоторый момент выяснилось, что казеиновый клей создает плотную корку, которая при растрескивании тянет за собой красочный слой и разрывает его, поэтому сейчас укреплять им живопись запрещено.
Завершив все работы, реставратор продолжает наблюдать памятник, давать рекомендации по хранению, предотвращать любые недопустимые вмешательства, следить за соблюдением температурно-влажностного режима (это один из главных способов избежать новых природных повреждений). После сдачи работ с реставратора не снимается ответственность за памятник − это по-прежнему пациент, чья сохранность зависит от взаимодействия реставратора со всеми, кто причастен к жизни произведения».
Реставратор Сергей Новиков:
«Исследователи доказали − от эпохи Возрождения до нас дошла только 1/8 или 1/10 часть всех работ. Не только в силу катаклизмов и потерь. Причина также в том, что огромное количество произведений создавались великими художниками для определенных событий, как декоративные работы. И после праздника или иного события они просто утилизировались. При этом все это были произведения великих мастеров. И сегодня у нас масса декоративного и случайного искусства, но стоит ли его сохранять? Перформанс, например, можно документировать. Поэтому при приемке произведений современного искусства необходимо решение расширенной комиссии − из историков, искусствоведов, реставраторов и так далее… И произведение должно приниматься в том виде, в котором можно его хранить. Специалисты из разных областей должны решать при приемке объекта, как он будет храниться и эксплуатироваться, на какой срок хранения рассчитан, будет ли вывозиться на выставки. Скажем, если небольшие фрагменты картины утрачены или осыпались, их можно реконструировать. А если полкартины осыпалось? Как узнать, что было у художника в голове, особенно, если он не классик? В этом случае вещь необходимо консервировать. Реконструировать − крайне затруднительно и не всегда необходимо. Отбор для хранения должен быть строгим: комиссия должна решить как хранить предмет, в каком виде осуществить фото − и видеофиксацию. И с современными материалами − это еще большая проблема, они требуют особой деликатности в эксплуатации.
Проблема реставрации современного искусства относится к проблеме современного искусства как такового. Почему искусство выглядит сегодня так, как выглядит и почему возникли проблемы его хранения в музеях? Во второй половине XIX века художник «вырвался», перестал зависеть от заказа, получил возможность свободного высказывания. И сегодня современные авторы нередко демонстрируют только собственные эмоции, свой взгляд, эго. Как писал исследователь Максим Кантор, если раньше композиционный центр картины (контрапункт) находился в самой картине, и автор стремился различными способами привести зрителя к центру, раскрыть детали, закончить высказывание, то современный художник располагает контрапункт перед картиной. К сожалению, за подобным пространством для домысливания часто (хотя и не всегда) скрывается непрофессионализм автора. Он не осознает, как у него получилась та или иная форма, он не имеет академической базы.
Некоторое время голландцы считали, что реставратору не нужно художественное образование, что оно может навредить произведению. И однажды такой реставратор работал над «Аллегорией искусства» Вермеера. Известно, что этот художник вводил бесцветную крахмальную связующую в краску, перекрывал слой, и в конце получалась та самая знаменитая «дымка». Реставратор не обратил внимание на этот факт, и смахнул часть слоя. Так вот, такие нюансы нужно уметь увидеть, чтобы не уничтожить, а для этого необходимо художественное образование.
Хороший реставратор − это неудавшийся художник с хорошим химическим образованием. На Западе выше уровень оборудования. Например, у нас нет камер старения с ультрафиолетом. Но в конечном итоге все решает голова реставратора, а исполняют его руки. Мастер не должен бояться реставрировать. Но есть главный принцип нашей работы: как только начинаются гипотезы, то реставрация останавливается. Нужно отложить инструмент, сесть и обсудить с коллегами и другими экспертами пути решения проблемы».
Елена Позднякова и Мария Сарабьянова из «Арзамасской академии», совместно со cпециалистами Межобластного научно-реставрационного управления и Центра имени И. Э. Грабаря записали и систематизировали главные принципы работы профессионального реставратора:
«Главная задача современной научной реставрации − приостановить разрушения, изучить и сохранить памятник, максимально продлить его жизнь и обеспечить возможность дальнейших исследований, искусствоведческих и исторических. Эти принципы были заложены еще в XIX веке, когда возникла идея о необходимости сохранения и изучения древности. Началом этого процесса можно считать поступок скульптора Кановы, который отказался восполнять утраченные фрагменты скульптуры Парфенона. Бывшая сначала частью археологии, реставрация постепенно выделилась в отдельную отрасль. Еще в XIX веке четкого разделения между реставрацией, поновлением, ремонтом и восстановлением не было. Сейчас поновление и ремонт неприемлемы в работе с памятниками, хотя коммерческая реставрация часто использует именно эти способы, чтобы улучшить вид памятника перед перепродажей или экспонированием в частной коллекции. Разницу между реставрацией и восстановлением хорошо иллюстрирует храм Христа Спасителя: хотя взорванный храм и восстанавливали с учетом прежних форм, на самом деле он выстроен заново.
Реставраторы − как врачи. Они тоже носят белые халаты и используют медицинские инструменты − скальпели, шприцы, компрессы, ватные тампоны. И главный принцип тот же: не навреди.
Памятник − это хрупкий организм с многовековыми историческими наслоениями, поэтому прежде, чем вмешиваться в его структуру, нужно убедиться в необходимости такого вмешательства. Для начала нужно поставить правильный диагноз, то есть понять причины разрушений. Поэтому так важно провести обследование и составить «историю болезни» − описать нынешнее состояние памятника, сделать лабораторные и архивные исследования. По результатам исследований проводится своего рода консилиум врачей − реставрационный совет, в котором участвуют историки, искусствоведы, музейные хранители, а также реставраторы разных профилей. Только когда программа работ утверждена советом, можно приступать к реставрации. Точнее определить состояние памятника позволяют физико-химические исследования. Рентгенограмма показывает внутреннее строение произведения, пустоты, трещины, скобы; съемка в ультрафиолетовых лучах нужна для оценки состояния поверхности − на ней видны записи, тонировки, лаки; съемка в инфракрасных лучах позволяет увидеть различные слои живописи и подготовительного рисунка.
В цикле реставрационных работ несколько этапов: сперва идет расчистка, раскрытие и укрепление, затем с помощью тонировок и восстановления утрат произведение приводят в экспозиционный вид. В течение всего цикла реставратор записывает свои действия в дневник, по которому потом составляют паспорт произведения, или отчет. Вообще, различная документация − неотъемлемая часть реставрации, так как реставратор не свободный художник, а исследователь. Научная реставрация видит в памятнике не только произведение искусства, но и исторический документ. Поэтому, даже если первоначальный авторский слой раскрывается полностью без сохранения позднейших записей, важно зафиксировать все этапы существования памятника. Это делается с помощью описания, фотосъемки и схем-картограмм. Если вы видите на иконе или картине небольшие квадратики, отличающиеся по фактуре и цвету от авторской живописи, не думайте, что реставраторы забыли расчистить кусочек: это контрольный участок, или так называемая контролька. На нем оставляют по полоске каждого позднего слоя, чтобы сохранить свидетельства разных стадий существования произведения. Иногда по окончании работ контрольки удаляют − ведь их можно просто сфотографировать.
В памятнике выделяют авторский слой − реставраторы называют его «автором» − и все последующие наслоения (поновления, записи, загрязнения). На фресках появляется копоть от свечей, высолы; на иконах темнеет олифа, на картинах − лак; извлеченный из захоронений археологический текстиль и вовсе покрыт землей; живопись бывает поражена грибком. Но дело не только в поверхностных загрязнениях. Одновременно с появлением иконописи на Руси возникла практика поновления живописи. Чтобы обновить икону, ее как бы писали заново по древнему слою, иногда соблюдая иконографию (то есть сохраняя композицию и атрибуты персонажей), но меняя стиль в соответствии с модой или представлениями о древности. Часто поверх старого образа и вовсе заново писали другого святого или другой сюжет − такая практика была вполне нормальна и воспринималась как обновление святыни. Кроме того, в реставрациях часто использовались материалы, вредящие памятнику: так, сто лет назад монументальную живопись могли покрыть воском в качестве защитного слоя, не зная, что воск создает условия для задержки влаги. Одна из основных задач реставратора − раскрыть авторскую живопись, то есть удалить позднейшие наслоения.
Но и поздняя запись представляет собой историческую ценность. Удалять ее или нет − зависит от степени сохранности эстетических качеств «автора» и поздних записей. В идеале лучше сохранить все слои, что не всегда возможно. Впрочем, иногда живопись можно расслоить и перенести на новую основу. В Спасской церкви Евфросиниевского монастыря в белорусском Полоцке почти полностью сохранившиеся росписи XII века были покрыты несколькими слоями записей, в том числе масляной живописью XIX века. Но этим записям повезло: реставраторы смогли их снять, перенеся целые композиции площадью в несколько квадратных метров на новую основу. Теперь в храме можно увидеть древние фрески, а в музее неподалеку − живопись XIX века, снятую со стен.
Красочный слой шелушится, холст рвется, произведение страдает от сырости или других экстремальных условий. Такие повреждения грозят дальнейшим разрушением, и их нужно укрепить. Для этого используют деликатные материалы, например не слишком прочные клеи. Одна из основных причин разрушений − это перепады температуры и влажности. Дерево сохраняется в воде, текстиль − в земле, но их извлечение и последующий кислородный удар могут привести к непоправимым разрушениям. Но и поместить вещь в специальную герметическую камеру не выход, так как ее нельзя будет оттуда вынуть: соприкосновение с кислородом губительно. Бывают и механические повреждения: прорывы, затеки воды, воздействие экстремальных условий, падения и т. д.
Восстановить утраченные элементы не всегда возможно, однако в некоторых случаях, например при реставрации керамики, детали удается восполнить по прямым аналогиям. Реставрация использует метод симметрии, например если утрачена одна из двух ручек вазы, или инерции − когда фрагмент можно восполнить, продлевая его контур. Бывают и более сложные способы восполнения. Керамическая статуэтка работы Елены Гуревич «Дон Кихот и Санчо Панса» из музея «Царицыно» поступила в реставрационный центр имени И. Э. Грабаря разбитая на части, без копья и хвоста лошади. Прямую аналогию потерянным фрагментам найти не удалось: статуэтка есть во многих музеях, но у всех экземпляров также отбит хвост. Через музей Конаковского фаянсового завода удалось найти мастера, который работал с формами Гуревич, и сделать форму для восполнения хвоста.
Детали, утраченные бесследно, не додумываются никогда − реставратор не станет дорисовывать узор на ткани или глаз на лике иконы. Как правило, те повреждения, где «автор» не сохранился, восполняются условно − то есть так, чтобы авторский слой и реставрацию можно было различить невооруженным глазом.
Один из самых распространенных способов такого условного восполнения, практикуемый почти во всех видах реставрации, − тонировки. Этот метод, описанный русскими реставраторами еще в середине XIX века, позволяет придать произведению целостный вид, при этом сохранив следы утрат и повреждений и избежав подделки под оригинал. Утраты покрываются полупрозрачной краской, схожей по цвету с авторской. Тонированные участки должны отличаться от авторского слоя материалами и силой тона. На иконах и фресках в утратах виден грунт − светлый левкас или штукатурка. Эти белые пятна мешают цельному восприятию, и их тонируют акварельными красками на полтона светлее окружающей живописи. Тонировке намеренно придается механический, а не живописный вид: мазок кладется по строгим правилам, ограничивающим его направление, форму и длину. Тонировать авторский слой строго запрещено. В керамике тонируют дополненные фрагменты, а в текстиле − новую основу, на которую переносят древнюю вышивку. Одежду укрепляют с помощью специально сшитой прозрачной ткани − газа. Прозрачным газом также заполняют прорехи: его тонируют в цвет окружающей ткани, и вместо дыры в материи появляется прозрачное окошко, через которое видно изнаночную сторону предмета.
К реставрационным материалам предъявляются несколько основных требований: стабильность (материал не меняет структуру и свойства под влиянием температуры или влаги, а также не подвержен биопоражениям), обратимость (при необходимости материал можно удалить, и он не будет препятствовать повторной реставрации), долговечность (материал не изменит своих свойств как минимум следующие пятьдесят лет). Новые материалы, разрабатываемые в специальных лабораториях, проверяют на эти свойства в камерах старения. Нередко по заданию мастерской материал разрабатывается с учетом нужд конкретного памятника. Синтетические материалы производятся специально в лабораториях и на предприятиях. Впрочем, есть очень простые и действенные составы, которые можно приготовить дома. Например, желтковая эмульсия, укрепляющая красочный слой фресок, делается из яичного желтка, воды и спирта. Иногда материал, использовавшийся поколениями заслуженных реставраторов, запрещают. Так, в некоторый момент выяснилось, что казеиновый клей создает плотную корку, которая при растрескивании тянет за собой красочный слой и разрывает его, поэтому сейчас укреплять им живопись запрещено.
Завершив все работы, реставратор продолжает наблюдать памятник, давать рекомендации по хранению, предотвращать любые недопустимые вмешательства, следить за соблюдением температурно-влажностного режима (это один из главных способов избежать новых природных повреждений). После сдачи работ с реставратора не снимается ответственность за памятник − это по-прежнему пациент, чья сохранность зависит от взаимодействия реставратора со всеми, кто причастен к жизни произведения».
Комментариев нет:
Отправить комментарий