Лето 1915 года стало первым тяжелым периодом в политической карьере Уинстона Черчилля. В самом начале Первой мировой войны провалился разработанный им грандиозный план по захвату пролива Дарданеллы. Амбициозному политику пришлось выйти из нового состава кабинета министров. Для восстановления душевного равновесия Уинстон вместе со своей женой Клементиной удалился в небольшой загородный домик времен Тюдоров Хоу Фарм, снятый ими на летний период.
Среди немногочисленных гостей, навещавших чету Черчиллей в те трагические дни, был его младший брат Джек со своей женой Гвенделин или, как ее звали близкие, Гуни. Но ни общество брата, ни живописные окрестности Саррея (графство в южной части Англии) не смогли отвлечь Уинстона от печальных мыслей.
Душевное состояние Черчилля не на шутку пугало Клементину, боявшуюся, что в минуту отчаяния, поддавшись депрессии, ее муж пойдет на крайние меры и решит свести счеты с жизнью. Выход предложила Гуни. Она увлекалась акварелью и в один из июньских дней, демонстративно выйдя на лужайку, стала рисовать. Ее занятия живописью привлекли внимание Черчилля. Заметив его любопытство, Гуни предложила деверю самому принять участие в творческом процессе. Уинстон сделал нехотя несколько мазков и поразился произошедшей перемене. Рисовать хотелось еще и еще. Чувствуя его нетерпение, Гвенделин дала ему набор художника своего шестилетнего сынишки. Но Черчиллю этого уже было мало. Он хотел рисовать маслом, и только маслом.
Новое
увлечение исцелило Уинстона от тяжелейшего приступа депрессии. С удивлением для
себя Черчилль обнаружил, что, концентрируясь на живописи, он забывает обо всех
политических дрязгах и неприятностях. Однажды он признался своей кузине Клэр
Шеридан: "Иногда я готов бросить почти все ради занятия живописью". К новому хобби Черчилль относился с большой любовью. Его выход на пленэр представлял собой поистине величественное зрелище. Сначала появлялись садовники - кто нес холст и подрамник, кто кисти, палитру и тюбики с красками. За ними следовал Уинстон, одетый в сюртук из белого тика, в легкой широкополой шляпе и с сигарой во рту. Оценив пейзаж, он давал указание размещать оборудование и устанавливать зонт для защиты от солнца. Когда все приготовления были закончены, Черчилль отпускал свою свиту и приступал к работе.
С
тех пор живопись стала постоянной составляющей жизни великого британца.
Мольберты, краски и громоздкие холсты всегда сопровождали Уинстона в
бесчисленных поездках и командировках. В каждом доме, который снимала чета
Черчиллей, устраивалась студия. Даже в жестком временном графике
государственного деятеля он всегда старался выкроить часок-другой для занятия
своим новым и, пожалуй, самым сильным увлечением. Уинстон рисовал везде. В
министерских кабинетах и королевских покоях. В пустыне Марракеш и на побережье
Франции. На английских просторах и канадских озерах. 
Порой
занятия живописью были опасными для политика (и еще не так давно - храброго
офицера). В марте 1921 года, во время Каирской конференции, Уинстон решил
посетить пирамиды, отправившись туда вместе со своей женой, Лоуренсом Аравийским
и Гертрудой Белл на верблюдах. Как писала позже газета Palestine Weekly, "во
время посадки на верблюда Черчилль потерял равновесие и упал на землю. Несмотря
на рваную рану, полученную в результате падения, он продолжил путешествие и даже
умудрился сделать несколько набросков пустыни Сахара". 
В
отличие от политики и литературы, где Черчилль был более чем уверен в
собственных силах, с живописью дело обстояло иначе. Он скромно оценивал свои
художественные достижения, будучи всегда открыт для критики, советов и новых
идей. А вот как раз к похвалам он относился подозрительно, подсознательно
понимая, что не только за художественные заслуги хвалят его картины. В том же, 1921 году Уинстон послал несколько своих полотен на международную выставку в Париже, предусмотрительно подписав их вымышленным именем Чарльз Морин. И сразу шесть из его работ были отмечены жюри и выставлены на продажу! Еще более крупный успех Черчиллю-живописцу принес 1925 год. На проходившей в Лондоне выставке среди художников-непрофессионалов его картина заняла первое место. И здесь, разумеется, также соблюдалась полная анонимность представленных авторов.
Настоящим
подарком для художника-политика было приглашение на выходные в загородную
королевскую резиденцию Балморал (произошло это в сентябре 1927 года, когда он
был министром финансов). Большую часть уик-энда Уинстон провел за мольбертом,
рисуя живописный вид, открывающийся из окна его комнаты. О чем, соблюдая
политес, потом рассказал, точнее, заявил личному секретарю короля Георга V лорду
Стэмфордхэму: - Я с большим удовольствием провел время в Балморале. Не часто бывает, чтобы тропы долга и наслаждения пересекались в столь непринужденной манере. Я очень рад, что Его Величество разрешил мне использовать министерские покои в качестве студии, и я уж предпринял все меры предосторожности, чтобы не оставить пятна на викторианской шотландке (классическая британская расцветка ткани).
Нарисованная здесь картина была передана местному благотворительному обществу, выставившему работу на аукцион. Политик-художник был приятно удивлен, когда узнал, что в ходе торгов цена картины значительно превысила его ожидания.
В годы Второй мировой войны Черчилль приостановит на время занятия живописью. Единственным исключением стало посещение в январе 1943 года любимой Марокканской пустыни.
Летом 1945 года в Англии были объявлены всеобщие выборы, не проводившиеся ни разу за последние десять лет. Подсчет голосов состоялся в четверг 26 июля 1945 года. Уже в середине дня стало ясно, что консерваторы потерпели сокрушительное поражение. Когда лорд Моран, личный врач премьера, пытаясь утешить Черчилля, заговорил о "неблагодарности британского народа", Уинстон, резко оборвав его, сказал: "О нет, у них были трудные времена ... " Одному из своих помощников, капитану Пиму, он признался: "Британский народ проголосовал так, как посчитал нужным. Это и есть демократия. Это и есть то, за что мы с вами боремся". Результаты выборов не просто лишили Черчилля поста премьера, они лишили его самого главного - деятельности. Меньше чем через две недели после поражения Уинстон признался личному врачу:
- Я не могу приучать себя к безделью всю оставшуюся жизнь. Намного лучше быть убитым в самолете или умереть, как Рузвельт. Теперь я иду спать в полночь, потому что мне нечего больше делать.
Как и тридцать лет назад, для восстановления душевного равновесия Уинстон обратился к мольберту, краскам и скипидару (используется как растворитель для красок). В сентябре 1945 года он отправился в Италию на виллу своего друга фельдмаршала Александера (верховный командующий союзными войсками на Средиземноморском театре военных действий), где возобновил свои занятия живописью.
В
1947 году Черчилль отправил несколько работ в Королевскую академию искусств. Как
и в случае с парижской выставкой 1921 года, все работы были подписаны
вымышленным именем, на сей раз - мистер Дэвид Винтер. К большому удивлению
Уинстона, две его картины были приняты. А уже в 1948 году ему было пожаловано
звание почетного члена Королевской академии искусств. Несмотря на столь большую
честь, Черчилль все равно по-прежнему скромно оценивал собственные
художественные достижения. Когда в конце 1940-х годов ему предложили провести
выставку своих работ, он отказался, заметив при этом: - Они не достойны того. Данные картины представляют ценность только потому, что написаны ... - здесь Уинстон широко улыбнулся и продолжил: ... прославленным человеком.
Хотя Черчилль никогда не считал себя равным большим живописцам, его целеустремленность и трудолюбие за мольбертом были не меньшими, чем за письменным столом. Он сутками мог заканчивать уже готовую работу, правя
eе до бесконечности. Кроме того, при любом удобном случае всегда старался проконсультироваться с профессионалами. Всего Уинстон за сорокалетнюю карьеру художника написал маслом свыше 500 картин. Неудивительно, что, узнав об этом, президент Королевской академии искусств сэр Чарльз Вилер невольно воскликнул: "Я просто не знаю, когда вы находите время на все ваши занятия помимо живописи!"
Обладая
блестящим чувством юмора, Черчилль и в живописи был не прочь пошутить. Его
старая подруга Вайолет Бонэм-Картер вспоминала, как однажды они остановились в
загородном доме и Уинстон решил зарисовать ничего из себя не представляющий,
одноцветный и скучный местный пейзаж. Каково же было ее удивление, когда,
посмотрев на картину своего друга, она обнаружила эффектно вздыбленные горные
гряды, непонятно откуда появившиеся позади унылой и скучной равнины. Тщетно она
всматривалась в местный туман, пытаясь найти хоть какие-то признаки далеких
горных массивов. - Ну и что? - произнес Уинстон, заметив ее удивление и опережая вопросы. - Не мог же я оставить все таким же скучным и безжизненным!
Не менее характерен и другой случай, произошедший в сентябре 1945 года во время отдыха на вилле Александера. Однажды вечером, когда хозяина не было дома, взгляд Уинстона упал на одну из висевших на стене картин. Она показалась ему тусклой и безликой. Не долго думая, он решил исправить данный недостаток, добавив немного ярких и светлых тонов. Картина была снята со стены, извлечена из рамы и отдана для экспериментов экс-премьеру. Дочь Уинстона - Сара высказала сомнения в правомерности подобного обращения с чужой собственностью. Она хотела остановить своего отца, но было уже поздно. "Победоносно" схватив картину, он быстро помчался в наспех устроенную в ванной комнате художественную студию. На следующее утро откорректированный шедевр предстал перед гостями.
- Это было великолепно! - забыв про свое первоначальное недовольство, восклицала Сара, картина была вставлена обратно в паспарту и повешена на прежнее место.
В 1953 году Черчилль признался одному из своих друзей:
- Мне как-то неловко выставлять свои картины напоказ. Они для меня, скорее, как дети - хотя и ведут себя плохо, но все равно любимы.
Как
ни возражал автор, но остановить поток общественного признания было уже не в его
силах. Со временем работы Черчилля будут выставляться во многих европейских
странах, Канаде, США, Австралии и Японии. Картины, написанные его рукой, войдут
в состав постоянных экспозиций таких всемирно известных музеев, как Королевская
академия искусств, галерея Тейт, Музей искусств в Далласе, Смитсонианский
институт в Вашингтоне (научноисследовательский и образовательный институт в США,
обладающий целым комплексом музеев), Метрополитен-музей в Нью-Йорке.Черчилль всегда притягивал к себе публику, и живопись в данном случае не стала исключением. Его первая личная выставка была организована в Канзас-Сити (штат Миссури, США) в 1958 году. 21 января, в день открытия экспозиции, ее посетили 5427 человек. Многие любители искусства, обращаясь к творчеству Черчилля, психологически готовили себя к элементарным для художника-непрофессионала ошибкам и промахам. Каково же было их удивление, когда они увидели, насколько гармоничны представленные работы. The Kansas City Times тогда написала:
"Еще никогда в истории нашей Нельсоновской галереи искусств за один день не приходило столько посетителей. Хотя их и привлекло, в первую очередь, имя Черчилля, большинство из них остались довольны увиденными полотнами".
А директор галереи Лоуренс Сикман так охарактеризовал художественный стиль Уинстона: "По большей части он реалист. Его деревья выглядят как деревья, дома как дома ... Достаточно одного взгляда на его работы, чтобы понять - он испытывает сильную привязанность к ярким тонам". Коллега Черчилля не только по шпаге, но и по кисти, фельдмаршал Александер так прокомментировал любовь своего друга к ярким оттенкам: "Он очень любит краски и использует их слишком много. Именно поэтому его картины столь резки. Он не может устоять, чтобы не использовать все цвета своей палитры". Из Канзас-Сити экспозиция отправилась сначала в нью-йоркский Метрополитен-музей, а затем - в Австралию и Новую Зеландию.
Первая выставка на родине сэра Уинстона состоялась в 1959 году в Лондоне. Основу экспозиции, которая проходила под патронажем Королевской академии искусств, составили шестьдесят две работы мастера. За всю историю Черчилль стал пятым академиком, которой еще при жизни удостоился столь масштабной выставки. В день открытия экспозицию посетило 3210 человек. Для сравнения: на аналогичную выставку Леонардо да Винчи, проходившую незадолго до того, в первый день пришли только 1172 человека. Узнав о такой статистике, жена Уинстона Клементина воскликнула:
- Бедный Леонардо!..
В день же закрытия черчиллевской экспозиции число посетителей превысило 141 тысячу человек. Искусствовед Джон Лондон писал в News Chronicle: "Похоже, все глубоко поражены той яркостью, силой и самоуверенностью, которые исходят от этих картин. Даже некоторые современные художники признали, что дюжина работ могла бы соперничать с шедеврами импрессионистов".
Большинство
критиков сходятся во мнении, что хотя Черчилль и не являлся великим живописцем,
но его работы талантливы. В 1982 году президент Королевской академии искусств
сэр Хью Кэссон назвал Черчилля "любителем с выраженным природным талантом: если
бы у него было больше практики и академических знаний, из него получился бы
высокий профессионал; особенно хорош он как колорист". А сэр Освальд Бирли
(знаменитый британский художник) сказал не сколько иначе: "Если бы Уинстон
уделял живописи столько же времени, сколько политике, он стал бы одним из
величайших художников нашей планеты". Большая популярность автора определила и высокие цены на его произведения. Вскоре после смерти Черчилля, в мае 1965 года, несколько его полотен выставили на первом трансатлантическом аукционе Сотсби, проходившем в Лондоне и в Нью-Йорке. Торги велись одновременно в двух странах, предоставляя покупателям возможность расплачиваться сразу же в двух валютах в долларах и в фунтах. Одну из картин Черчилля купил техасский нефтяной миллионер за 39 200 долларов и 22 цента. Позже цены многократно выросли этим летом "Пейзаж с овцами" был продан за миллион фунтов стерлингов.
И все же по-прежнему невольно встает вопрос чем обусловлены такие высокие цены - достижениями автора как художника или как выдающейся личности. Главный редактор журнала Art News (нью-йоркское издание, авторитетное в мире искусства) доктор Артур Фракфуртер ответил на это следующим образом: "Я думаю, и тем, и другим. Единственное, что я могу сказать определенно: я не знаю ни одного знаменитого художника, который был бы к тому же столь великим премьером".
Журнал "Имена"
Комментариев нет:
Отправить комментарий