Биография Диего Веласкеса, написанная Александром Якимовичем и вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей», ставит вопросы не только о природе искусства, но и о свойствах королевской власти
Диего Веласкес. "Автопортрет". 1645. Холст, масло. Courtesy of Uffizi Gallery, Florence, Italy
Кажется, в последнее время в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия» актуализировалась тенденция, в рамках которой об известных персонажах из разных областей (прошлого и настоящего) пишут известные авторы: прозаики, философы, искусствоведы, переводчики. Иногда подобное соединение кажется до смешного несимметричным, но нередко писательский темперамент и искренний интерес к объекту исследования позволяют добиться впечатляющих результатов. В этом смысле выход в свет книги о Диего Веласкесе за авторством Александра Якимовича вполне объясним и закономерен, ведь имя последнего хорошо известно как в искусствоведческом мире, так и за его пределами. На протяжении многих лет Якимович изучает отношения между классическим искусством прошлого, авангардом ХХ века и актуальными практиками настоящего. Надо сказать, что книга о Веласкесе не является исключением: обращаясь в далекое прошлое, автор не только параллельно держит руку на пульсе настоящего с его военными и автократическими реалиями, но и обращается к способу письма, который привычен скорее для современной прозы, нежели для классической беллетризованной биографии. Но для полноценного романа о художнике здесь чего-то все-таки не хватает: исследовательская и, скажем так, исповедально-рефлексивная линии лишь намечены, но не проявлены полностью. Возможно, дело в том, что Якимович даже и не думает прятать свой интерес к Веласкесу-художнику и Веласкесу-человеку за непроницаемой «объективностью».
Впрочем, в случае посвященной испанскому придворному гению книги мало говорить об авторском интересе к предмету исследования — здесь имеет место, скорее, завороженность, если не одержимость, художником, его работами, а также описываемой эпохой и действовавшими в ней персонажами. В книге есть пассаж, где автор почти извиняется за чрезмерную увлеченность предметом, которая может быть непонятна и непривычна для читателя, рассчитывавшего на более легкое и предсказуемое чтение. Достаточно лишь взглянуть на приведенную в конце книги библиографию, включающую главным образом редкие и специальные издания, — думается, автор вправе требовать от читателя тех же усилий, которые потребовались ему для многолетнего изучения жизни и творчества художника.
Диего Веласкес. "Менины". 1656. Холст, масло. 318×276 см. Courtesy of Museo del Prado, Madrid
Как и в случае любой популярной биографии, хочется сказать, что центральное место в ней занимает сам художник, но здесь это будет не совсем правда. В своем исследовании Александр Якимович стремится идти от общего к частному, от большого масштаба к малому (вплоть до микроскопического, если говорить о тонком анализе полотен, коего в рассматриваемой книге предостаточно). Жизнь Веласкеса словно бы вплетается в контекст европейского общества XVII века, главным образом в «историко-эстетический» контекст испанского двора, где каждое движение было подчинено ритуалу, завораживающему и в то же время загораживающему монарха и придворных от общества.
Главной жертвой подобного положения, согласно Якимовичу, был отнюдь не дисциплинированно выполнявший заказы труженик Диего Веласкес, а король Филипп IV, в котором обязательная ритуальность накладывалась на мятущуюся сложную натуру. «Монарх надевал на себя броню бесстрастия и доходил в этом деле до крайних пределов еще и потому, что у него внутри все вскипало и бурлило. Он был по натуре достаточно неуравновешенный человек и даже изрядный невротик, которому удалось держать себя в руках более четырех десятков лет подряд и почти никогда не выплескивать наружу свою неуравновешенность».
Если объединить рассматриваемые в книге премудрости испанского двора, психологическую (порой психоаналитическую) подоплеку властных жестов и сложную символичность полотен Веласкеса, можно сказать, что Александру Якимовичу удалось показать, как власть абсолютистского толка отзывается в художественных аллегориях, бессмысленных ритуальных движениях, а также размышлениях человека, не способного с этой властью справиться.
Используя художественно-исследовательскую оптику ХХ века, Якимович исследует феномен власти века XVII, давящей своей избыточностью тех, кому она была дана по праву. «Она слишком большая, эта власть, слишком мощная, и она сковывает прежде всего своего носителя. Материя мира свободна, богата, неистребима, и она живет своей одушевленной жизнью. Повелители мира сего на этом празднестве живой материи, скорее, вторичны и проблематичны и даже, пожалуй, не вполне обязательны».
И все-таки отношения между Филиппом и придворным живописцем Веласкесом не выходят за рамки «субординации», ведь до того, как стать нелегитимной и даже смешной, власть «полновесная и нераздельная, церковью освященная, есть высшее благо и достижение разумного и нравственного человека…» Это противоречие власти интересовало многих и многих исследователей, в том числе Мишеля Фуко, незримая тень которого встает и на страницах книги Александра Якимовича.
Якимович А. К. Веласкес. М.: Молодая гвардия, 2016. 268 с. Серия «Жизнь замечательных людей», «Биографии», выпуск 1576.
Диего Веласкес. "Автопортрет". 1645. Холст, масло. Courtesy of Uffizi Gallery, Florence, Italy
Кажется, в последнее время в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия» актуализировалась тенденция, в рамках которой об известных персонажах из разных областей (прошлого и настоящего) пишут известные авторы: прозаики, философы, искусствоведы, переводчики. Иногда подобное соединение кажется до смешного несимметричным, но нередко писательский темперамент и искренний интерес к объекту исследования позволяют добиться впечатляющих результатов. В этом смысле выход в свет книги о Диего Веласкесе за авторством Александра Якимовича вполне объясним и закономерен, ведь имя последнего хорошо известно как в искусствоведческом мире, так и за его пределами. На протяжении многих лет Якимович изучает отношения между классическим искусством прошлого, авангардом ХХ века и актуальными практиками настоящего. Надо сказать, что книга о Веласкесе не является исключением: обращаясь в далекое прошлое, автор не только параллельно держит руку на пульсе настоящего с его военными и автократическими реалиями, но и обращается к способу письма, который привычен скорее для современной прозы, нежели для классической беллетризованной биографии. Но для полноценного романа о художнике здесь чего-то все-таки не хватает: исследовательская и, скажем так, исповедально-рефлексивная линии лишь намечены, но не проявлены полностью. Возможно, дело в том, что Якимович даже и не думает прятать свой интерес к Веласкесу-художнику и Веласкесу-человеку за непроницаемой «объективностью».
Впрочем, в случае посвященной испанскому придворному гению книги мало говорить об авторском интересе к предмету исследования — здесь имеет место, скорее, завороженность, если не одержимость, художником, его работами, а также описываемой эпохой и действовавшими в ней персонажами. В книге есть пассаж, где автор почти извиняется за чрезмерную увлеченность предметом, которая может быть непонятна и непривычна для читателя, рассчитывавшего на более легкое и предсказуемое чтение. Достаточно лишь взглянуть на приведенную в конце книги библиографию, включающую главным образом редкие и специальные издания, — думается, автор вправе требовать от читателя тех же усилий, которые потребовались ему для многолетнего изучения жизни и творчества художника.
Диего Веласкес. "Менины". 1656. Холст, масло. 318×276 см. Courtesy of Museo del Prado, Madrid
Как и в случае любой популярной биографии, хочется сказать, что центральное место в ней занимает сам художник, но здесь это будет не совсем правда. В своем исследовании Александр Якимович стремится идти от общего к частному, от большого масштаба к малому (вплоть до микроскопического, если говорить о тонком анализе полотен, коего в рассматриваемой книге предостаточно). Жизнь Веласкеса словно бы вплетается в контекст европейского общества XVII века, главным образом в «историко-эстетический» контекст испанского двора, где каждое движение было подчинено ритуалу, завораживающему и в то же время загораживающему монарха и придворных от общества.
Главной жертвой подобного положения, согласно Якимовичу, был отнюдь не дисциплинированно выполнявший заказы труженик Диего Веласкес, а король Филипп IV, в котором обязательная ритуальность накладывалась на мятущуюся сложную натуру. «Монарх надевал на себя броню бесстрастия и доходил в этом деле до крайних пределов еще и потому, что у него внутри все вскипало и бурлило. Он был по натуре достаточно неуравновешенный человек и даже изрядный невротик, которому удалось держать себя в руках более четырех десятков лет подряд и почти никогда не выплескивать наружу свою неуравновешенность».
Если объединить рассматриваемые в книге премудрости испанского двора, психологическую (порой психоаналитическую) подоплеку властных жестов и сложную символичность полотен Веласкеса, можно сказать, что Александру Якимовичу удалось показать, как власть абсолютистского толка отзывается в художественных аллегориях, бессмысленных ритуальных движениях, а также размышлениях человека, не способного с этой властью справиться.
Используя художественно-исследовательскую оптику ХХ века, Якимович исследует феномен власти века XVII, давящей своей избыточностью тех, кому она была дана по праву. «Она слишком большая, эта власть, слишком мощная, и она сковывает прежде всего своего носителя. Материя мира свободна, богата, неистребима, и она живет своей одушевленной жизнью. Повелители мира сего на этом празднестве живой материи, скорее, вторичны и проблематичны и даже, пожалуй, не вполне обязательны».
И все-таки отношения между Филиппом и придворным живописцем Веласкесом не выходят за рамки «субординации», ведь до того, как стать нелегитимной и даже смешной, власть «полновесная и нераздельная, церковью освященная, есть высшее благо и достижение разумного и нравственного человека…» Это противоречие власти интересовало многих и многих исследователей, в том числе Мишеля Фуко, незримая тень которого встает и на страницах книги Александра Якимовича.
Якимович А. К. Веласкес. М.: Молодая гвардия, 2016. 268 с. Серия «Жизнь замечательных людей», «Биографии», выпуск 1576.
Комментариев нет:
Отправить комментарий