Книга, изданная Метрополитен-музеем, в 30 очерках исследует Иерусалим в Средние века, когда «город был домом наибольшему числу культур, религий и языков»
Архангел Азраил. Из «Чудес творения и странностей бытия» («Аджаиб аль-Махлукат») аль-Казвини. Египет или Сирия, конец XIV — начало XV в. Британский музей. Фото: The Trustees of the British Museum
На недавней выставке «После Караваджо» в лондонской Национальной галерее экспонировался холст, отличавшийся особой пронзительностью. Гефсиманский сад. В кромешной тьме лишь огонь факелов отражается на доспехах солдат. Иуда, подавшийся вперед в предательском поцелуе. Лицо Иисуса, наполненное в минуту пленения мучительной красотой. Волнующий сюжет, с такой силой отраженный Караваджо, мог бы стать символом города, где происходили эти события.
Иерусалим и сегодня продолжает вызывать сложные чувства. Постоянно растет количество людей, пораженных «иерусалимским синдромом», когда после посещения святых мест у паломников возникает комплекс мессии. И нет на земле другого такого места, где так бурлила бы мощная смесь культур, религий и национальностей. Мольба царя Давида в вавилонском пленении отзывается в душах людей любых вероисповеданий, стоит им только задуматься о значении этого города: «Если я забуду тебя, Иерусалим, — забудь меня десница моя; прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего».
Изображение жертвоприношений из Мишне Торы Маймонидов. Северная Италия, около 1457. Фото: The Metropolitan Museum of Art, New York
Книгу, изданную Метрополитен-музеем, приурочили к прошлогодней выставке. В ней в 30 очерках исследуется мультикультурализм города в Средние века, включая торговлю и паломничество, расцветшие между 1000 и 1400 годами. Именно тогда «более, чем в любой другой период, город был домом наибольшему числу культур, религий и языков». Несомненный интерес вызывают глава о влиянии на Иерусалим францисканцев (оно восходит к первому посещению города святым Франциском в 1219-м) и очерк о меценатской деятельности мусульманских женщин, написанный на основе помещенных здесь же текстов из Корана 1358 года. А иранская книга примерно 1335 года из библиотеки стамбульского дворца-музея Топкапы дает представление о мастерстве мусульман-шиитов, которые, в отличие от суннитов, не отказывались от фигуративности в изобразительных искусствах.
Barbara Drake Boehm and Melanie Holcomb. Jerusalem, 1000–1400: Every People Under Heaven. The Metropolitan Museum of Art in association with Yale University Press. 400 с. $75
Авторы сборника стремились соблюсти баланс между разными вероисповеданиями и видами искусства, нашедшими свое отражение в истории Иерусалима. Эсхатология, наполняющая образы города, который Саладин называл убежищем «ангелов и святых», рассмотрена в главе «В поисках вечного Иерусалима» с парой иллюстраций из древнееврейской рукописи «Барселонская Агада» (около 1360) из Британской библиотеки.
Капитель Святого Матфея из Музея Святой земли. До 1170. Церковь Благовещения, Назарет. Фото: Marie-Armelle Beaulieu /Custodia Terræ Sanctæ
В Средние века подобные места паломничества «действовали как пороговые пространства, снимающие религиозные, социальные и гендерные различия» и воспринимались как «убежище ангелов и святых».
Ларец Амбазак из сокровищницы аббатства Гранмон. Лимож. Около 1180–1190 © Region Aquitaine-Limousin-Poitou-Charentes, Service de l’Inventaire et du Patrimoine Culturel. Фото: Philippe Rivière
«Иерусалимский синдром», об открытии которого впервые сообщил Британский журнал психиатрии в 2000 году, можно приложить к любой стадии исторического развития этого города. Только за предыдущее десятилетие 1,2 тыс. иностранных туристов были госпитализированы после посещения Иерусалима с «тяжелыми психическими расстройствами».
Архангел Азраил. Из «Чудес творения и странностей бытия» («Аджаиб аль-Махлукат») аль-Казвини. Египет или Сирия, конец XIV — начало XV в. Британский музей. Фото: The Trustees of the British Museum
На недавней выставке «После Караваджо» в лондонской Национальной галерее экспонировался холст, отличавшийся особой пронзительностью. Гефсиманский сад. В кромешной тьме лишь огонь факелов отражается на доспехах солдат. Иуда, подавшийся вперед в предательском поцелуе. Лицо Иисуса, наполненное в минуту пленения мучительной красотой. Волнующий сюжет, с такой силой отраженный Караваджо, мог бы стать символом города, где происходили эти события.
Иерусалим и сегодня продолжает вызывать сложные чувства. Постоянно растет количество людей, пораженных «иерусалимским синдромом», когда после посещения святых мест у паломников возникает комплекс мессии. И нет на земле другого такого места, где так бурлила бы мощная смесь культур, религий и национальностей. Мольба царя Давида в вавилонском пленении отзывается в душах людей любых вероисповеданий, стоит им только задуматься о значении этого города: «Если я забуду тебя, Иерусалим, — забудь меня десница моя; прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего».
Изображение жертвоприношений из Мишне Торы Маймонидов. Северная Италия, около 1457. Фото: The Metropolitan Museum of Art, New York
Книгу, изданную Метрополитен-музеем, приурочили к прошлогодней выставке. В ней в 30 очерках исследуется мультикультурализм города в Средние века, включая торговлю и паломничество, расцветшие между 1000 и 1400 годами. Именно тогда «более, чем в любой другой период, город был домом наибольшему числу культур, религий и языков». Несомненный интерес вызывают глава о влиянии на Иерусалим францисканцев (оно восходит к первому посещению города святым Франциском в 1219-м) и очерк о меценатской деятельности мусульманских женщин, написанный на основе помещенных здесь же текстов из Корана 1358 года. А иранская книга примерно 1335 года из библиотеки стамбульского дворца-музея Топкапы дает представление о мастерстве мусульман-шиитов, которые, в отличие от суннитов, не отказывались от фигуративности в изобразительных искусствах.
Barbara Drake Boehm and Melanie Holcomb. Jerusalem, 1000–1400: Every People Under Heaven. The Metropolitan Museum of Art in association with Yale University Press. 400 с. $75
Авторы сборника стремились соблюсти баланс между разными вероисповеданиями и видами искусства, нашедшими свое отражение в истории Иерусалима. Эсхатология, наполняющая образы города, который Саладин называл убежищем «ангелов и святых», рассмотрена в главе «В поисках вечного Иерусалима» с парой иллюстраций из древнееврейской рукописи «Барселонская Агада» (около 1360) из Британской библиотеки.
Капитель Святого Матфея из Музея Святой земли. До 1170. Церковь Благовещения, Назарет. Фото: Marie-Armelle Beaulieu /Custodia Terræ Sanctæ
В Средние века подобные места паломничества «действовали как пороговые пространства, снимающие религиозные, социальные и гендерные различия» и воспринимались как «убежище ангелов и святых».
Ларец Амбазак из сокровищницы аббатства Гранмон. Лимож. Около 1180–1190 © Region Aquitaine-Limousin-Poitou-Charentes, Service de l’Inventaire et du Patrimoine Culturel. Фото: Philippe Rivière
«Иерусалимский синдром», об открытии которого впервые сообщил Британский журнал психиатрии в 2000 году, можно приложить к любой стадии исторического развития этого города. Только за предыдущее десятилетие 1,2 тыс. иностранных туристов были госпитализированы после посещения Иерусалима с «тяжелыми психическими расстройствами».
http://www.theartnewspaper.ru/posts/4801/
Комментариев нет:
Отправить комментарий