Фонд Stella Art Foundation, продвигающий современное искусство, живет
на деньги человека, который это искусство совсем не любит. Но миллиардер
Игорь Кесаев (N53 в рейтинге Forbes 2012 года) не смог отказать своей
жене Стелле, когда в 2002 году та загорелась идеей привезти на выставку в
Москву работы мировых звезд поп-арта — Энди Уорхола, Жан-Мишеля Баския и
Тома Вессельмана. «Он думал, ну пускай она побалуется немножко,
развлечется, но он никогда не думал, что я зайду так далеко», — со
смехом рассказывает Стелла. За прошедшие 10 лет российский рынок
современного искусства прошел три фазы: скромное безденежное начало
2000-х, бурный и короткий расцвет в середине и нынешний посткризисный
коллапс. На деятельности фонда Stella Art, ставшего одной из самых
влиятельных организаций на российском арт-пространстве, эти скачки почти
не отразились.
В Россию с любовью
Все 1990-е годы Стелла Кесаева прожила за границей, где и прониклась
неожиданной для себя самой любовью к современному искусству. «В 1991
году мы в Нью-Йорке пришли в гости к одному очень богатому и
влиятельному человеку, и первое, что я увидела в его пентхаусе, —
автопортрет Пикассо. Я была в шоке, мне очень понравилось», —
рассказывает она Forbes. Кесаева говорит, что решила заняться
самообразованием: ходила по музеям, многочисленным галереям и аукционам
современного искусства, пытаясь составить о нем собственное мнение. В
2000 году Стелла вернулась в Россию и обнаружила, что в этой области
здесь нет почти ничего.
В начале 2000-х годов галереи современного искусства в Москве можно
было пересчитать по пальцам хорошо если не одной руки. «Рынка не было
очень долго, и галереи начали открываться вопреки ситуации, это была
просто частная инициатива, энтузиазм, не связанный с деньгами. В
принципе у нас галереи должны были образоваться году в 2005», — говорит
Айдан Салахова, открывшая галерею «Айдан» в 1992 году. О прибыли нечего
было и думать — несбыточной мечтой галерей был выход «в ноль», добавляет
она. «Все было в подвале каком-то, все непрезентабельно; я думаю: вот
ужас, дай-ка я в России сделаю что-то интересное», — вспоминает Кесаева.
Точного понимания того, что именно это будет и чем придется заниматься,
на первом этапе не было. Но в итоге в своей первой инкарнации Stella
Art называлась галереей, Стелла Кесаева была «Стеллой Кей», а ее первым
проектом стала организация выставки в Москве тех самых икон поп-арта.
Тот факт, что на мировом арт-рынке ее никто не знал, Кесаеву не
остановил. «Если уж я что-то начинаю, я делаю это до конца». К
переговорам с владельцами работ художников присоединился галерист Эдуард
Миттеран, племянник экс-президента Франции, с которым Кесаева была
знакома по Женеве. И конечно, решающее значение имели деньги мужа
Стеллы, совладельца «Меркурия», крупнейшего табачного дистрибьютора
России (№3 в списке крупнейших частных компаний 2012 года). Игорь Кесаев
разместил галерею в охраняемом особняке в центре Москвы, оплатил
перевозку и страховку, а также предоставил владельцам картин в качестве
гарантии депозиты на сумму $15 млн. Долго убеждать мужа не пришлось,
говорит Стелла. «Мы же не платили эти деньги, просто как бы замораживали
их, если вдруг что случится, но случиться ничего не могло, а красть я
ничего не собиралась». Приуроченная к открытию галереи Stella Art
выставка «От поп-арта к трансавангарду» поразила Москву невиданным тогда
на московских презентациях современного искусства гламурным блеском,
шикарным каталогом, уровнем работ и составом гостей, среди которых было
много знакомых и друзей семьи Кесаевых, ранее на таких мероприятиях не
замеченных. О самой Стелле пресса отозвалась достаточно язвительно:
очередная жена бизнесмена решила открыть галерею, быстро надоест или ей,
или мужу. «Воспринимали меня как жену нувориша, которой просто некуда
деньги деть». В свою очередь, друзья семьи не оценили поп-арт. «Многие
говорили: что за мазня, да мы сами можем такое нарисовать, что за
искусство у тебя дурацкое?» — смеется Кесаева.
Возможно, поэтому торговля дорогим западным искусством в Москве не
пошла. Те богатые люди, кто все же заинтересовался, могли обращаться
напрямую в международные галереи, да и сами западные галеристы приходили
сюда. Стелла говорит, что торговля ее никогда особенно не интересовала,
тем более что в отличие от профессиональных арт-дилеров потребности в
получении прибыли у нее не было. После помпезного представления в Москве
западных звезд она со свойственной ей энергичной прямолинейностью
решила заняться российскими звездами. «Я начала думать, кто самый лучший
из наших художников? Стала рыть литературу, говорить с людьми и поняла,
что это Илья Кабаков», — говорит она.
Концептуалисты
Во время короткого и резкого взлета цен на современное русское
искусство в 2005–2008 годах самым дорогим из ныне живущих художников
стал именно Кабаков (его «Жук» установил в 2008 году аукционный рекорд
$5,8 млн). Один из основателей «московского концептуализма», Кабаков
уехал из страны в 1998 году, решив, что навсегда. К началу 2000-х годов
рыночная стоимость некоторых его работ уже исчислялась сотнями тысяч
долларов, но широко известен он был скорее своими «тотальными
инсталляциями», радикальными и подчеркнуто некоммерческим работами.
Кесаева говорит, что именно такие работы и заинтересовали ее больше
всего. «Я не гонюсь за красотой. Обычно все же смотрят, чтобы блестело, а
меня такое искусство не привлекает, мне интересна философия, работы,
над которыми можно подумать».
Кесаева решила устроить «возвращение» Кабакова на родину, организовав
его большую выставку в Москве. Но выяснилось, что этому мешает
несколько обстоятельств. Во-первых, работы Кабакова отказались
выставлять такие музеи, как Третьяковская галерея и ГМИИ им. Пушкина,
считающие их «неформатными». Во-вторых, в Москву не хотели ехать сам
Кабаков и его жена, соавтор и продюсер Эмилия. «Категорически
отказались. Говорили, что все, что приезжает в Москву, сравнивается
потом с землей, вот Солженицын вернулся, и кем он вернулся?» —
вспоминает Кесаева. Но после многомесячных переговоров ей удалось найти
устроивший всех вариант. В 2004 году выставку Кабакова провели Эрмитаж и
Нью-Йоркский музей Гуггенхайма (против этих имен Кабаковы не смогли
устоять), она состоялась в Санкт-Петербурге. Название Stella Art,
соорганизатора и спонсора выставки, на всех афишах стояло рядом с этими
громкими именами, и это был первый раз, когда Игорь Кесаев проникся
уважением к тому, чем занимается жена, говорит Стелла. «Потом еще, когда
я в Австрии уже выставки делала, в Wall Street Journal вышла огромная
статья с моим фото. А там же все про бизнес и политику. Он очень
удивился: раз они пишут, значит это круто», — вспоминает она.
С Кабакова началось увлечение Кесаевой концептуальным искусством,
остающимся ее главной любовью до сих пор. При этом ее новые увлечения,
такие как Андрей Монастырский, Вадим Захаров и другие представители
этого течения, в отличие от Кабакова, не имели выраженных коммерческих
перспектив. Именно тогда началось расхождение Stella Art с рынком:
галереи стали продвигать работы модных и коммерчески успешных авторов,
цены на которые в 2005 году начали бешено расти, а Кесаева все дальше
погружалась в «некрасивую философию». В 2007 году, когда российский
рынок современного искусства был близок к своему пику, Stella Art и
вовсе заявила о своем закрытии в качестве галере и о перепрофилировании в
некоммерческий фонд.
«Я поняла, что это не мое, что я не умею ничего продавать. Мне
кажется, глупо убеждать людей в чем-то, каждый человек сам решает, что
он хочет купить», — говорит Кесаева.
Кризис
«Хороших у нас было всего три года: в эти годы галерея впервые за все
время существования перестала уходить в минус и мы даже получили
какую-то прибыль», — говорит Айдан Салахова о взлете российского рынка в
2005–2008 годах. Цены на таких модных художников, как Олег Кулик,
Владимир Дубосарский и Александр Виноградов, Валерий Кошляков, за
считаные месяцы взлетели в несколько раз. Современное российское
искусство начало продаваться на аукционах за миллионы долларов: такого
не было ни до, ни после этой короткой вспышки, все рекорды на
современных авторов были установлены в этом промежутке.
Но в 2008 году взлет сменился столь же резким падением: с рынка
схлынули «новые» покупатели, привлеченные иногда десятикратным ростом
цен на современных художников, и даже крупнейшие коллекционеры
значительно сократили покупки. «У меня до кризиса были условно лишние
деньги, я покупал до 200 работ в год. Сейчас заработки остались, но они
нужны моей семье, у меня нет никакого желания их тратить на искусство», —
говорит крупный коллекционер современного искусства, создатель музея
Art4.Ru Игорь Маркин. Галеристы какое-то время храбрились и пытались
скрыть масштаб катастрофы, надеясь на скорое окончание кризиса и
вкладывая в бизнес личные деньги. Но в этом году их терпение кончилось:
весной 2012 года о закрытии заявили старейшие и крупнейшие галереи
современного искусства — галерея Марата Гельмана, «Айдан» и XL
(последняя, правда, затем продолжила работу в другом качестве). Рынок
настолько плох?
«Рынок? Напишите, что в ответ она хохотала», — говорит Салахова. По
ее словам, в 2011 году галерея «Айдан» продала всего 82 работы на сумму
около $660 000, а прибыль составила около $60 000. Это как минимум втрое
хуже, чем докризисные показатели. «Рынка ведь не было, мы его
формировали, вдохновляли окружение на покупку современного искусства. Но
тенденцией это не стало, все мои знакомые, знакомые Гельмана, Овчаренко
его накупили, коллекции заполнились, и все», — говорит Салахова.
Владелец галереи Pop/off/art Сергей Попов настроен не так пессимистично,
как его коллеги, но и он признает, что дела идут не лучшим образом.
«Ситуация в последние четыре года достаточно негативная, и это следствие
того, что наш маленький, довольно закрытый и непростой рынок
современного искусства естественным образом реагирует на кризис».
Комиссар
А что Stella Art? По словам Кесаевой, она продолжает покупать
искусство в тех же объемах, что и до кризиса. «Я и раньше с ума не
сходила, что я вот такой коллекционер, что бегу и все скупаю, но если
вижу, что есть хорошая работа на аукционе или еще где-то, я покупаю», —
говорит она. Сейчас в коллекции Stella Art около 1500 работ, по оценкам
участников рынка, это одна из крупнейших коллекций современного
искусства в России. В ней есть и работы таких знаменитых западных
авторов, как Энди Уорхол, Дэмиен Херст и Ричард Принс, и произведения
российских, в том числе молодых, художников. Годовой бюджет фонда Stella
Art — несколько миллионов долларов, сумма может меняться в зависимости
от уровня выставок.
Вероятно, именно поэтому в 2010 году Министерство культуры России
назначило Кесаеву комиссаром российского павильона на период
венецианских биеннале современного искусства на 2011, 2013 и 2015 годы.
Больше половины всех российских расходов на прошлой биеннале Кесаева
оплатила из бюджета Stella Art. Фонд продолжает организовывать выставки
российских художников в России и за рубежом, которые в среднем проходят
каждые два месяца. Stella Art, как и центр искусства «Гараж» Даши
Жуковой или редкие сегодня покупатели-коллекционеры вроде Игоря
Цуканова, остаются теми островками, где еще теплится жизнь.
Ситуацию могли бы исправить государственные закупки современного
искусства, которые сегодня фактически отсутствуют, говорят участники
рынка. В России нет даже государственного музея современного искусства. О
возможности открытия музея Stella Art газеты писали до кризиса, но
проект пока подвис. Кесаева говорит, что необходимый для этого бюджет
(примерно $100 млн) не потянет даже она. «Если бы государство дало мне
деньги и сказало: Стелла, мы знаем, что у тебя в жизни все нормально, мы
тебе доверяем, а нам надо сделать что-то достойное, я бы ответила: нет
проблем, я и сама вложусь, и коллекцию туда отдам», — говорит она. По
словам Кесаевой, проект музея она обсуждала со многими чиновниками, но
дальше общих слов дело не пошло.
Несмотря на кризисы, фонд Stella Art не собирается сворачивать ни
выставочную деятельность, ни закупки новых работ. «Я все время пополняю
свою коллекцию, мне это нравится, и я знаю, что мои дети будут очень
рады получить в наследство эти работы. Лет через 30 они наверняка войдут
в историю», — говорит она.
Комментариев нет:
Отправить комментарий